К половине девятого плохо умытая, небритая и ужасно пахнущая советская делегация все же собралась в холле отеля. Автобус стоял у входа. В нем сидели человек пять-шесть венесуэльцев, не способных даже выйти навстречу гостям. Ром кончился, и надо было купить еще. Сделать это мог только Боря, но он гордо отказывался. Даже уговоры женщин, чувствовавших себя не намного лучше мужчин, на него не действовали. Наградив Борю разными эпитетами, решили остановить автобус около какого-нибудь заведения. Терпеть пришлось недолго — такое заведение встретилось им на выезде из Валенсии. В нем продавали кокосы и ром. Родик прежде не пробовал кокосов и, получив большой в зеленой шкурке орех с воткнутой в него пластмассовой трубочкой, моментально высосал прохладную жидкость, по-чему-то называемую молоком. Остальные последовали его примеру. Затем венесуэльцы разрубили орехи и показали, как надо есть мякоть, запивая ее ромом или, наоборот, заедая ею ром… Впрочем, последовательность употребления того и другого стала неважна уже после третьего стаканчика. Скоро похмелье забылось, появилось новое легкое опьянение, приятно подкрепленное взятым в дорогу коктейлем из взбитых в миксере внутренностей кокоса, ликера и льда.

Карибское море встретило слепящим солнцем, жемчужным песком и теряющимся в дымке простором спокойной васильковой воды, обрамленной зеленью пальм. Пустынный песчаный пляж лагуны заполнился шумящей пьяной толпой, кто искал тень, кто на ходу торопливо снимал одежду. Вскоре вода, словно природный магнит, втянула в себя людей, и над спокойной поверхностью моря уже были видны только их головы. Родик, желая охладиться и заодно продемонстрировать женщинам свое умение плавать, далеко пронырнул под водой и сначала кролем, а потом брассом быстро удалился от берега.

Неожиданно что-то острое впилось ему в грудь, потом в живот. Стало страшно и больно. Родик резко изменил направление движения и, посмотрев вбок, понял, что наткнулся на заросли кораллов. До этого он видел их только по телевизору. Родик аккуратно развернулся и, не удержавшись, отломил от этой красоты несколько живописных кусков. Перевернувшись на спину, он зажмурился от яркого солнца и, зажав в руках добычу, поплыл к берегу, где долго потом лежал на мелководье, переворачиваясь с живота на спину и любуясь трофеем.

Любимым занятием Родика на берегу моря всегда был поиск в полосе прибоя чего-то загадочного и, на его взгляд, интересного: от гальки необычного цвета или формы до ракушек. Может быть, втайне даже от себя он надеялся набрести на остатки сокровищ, выкинутых штормом и не замеченных другими искателями. Здесь же, на легендарном пиратском море, где, по преданиям, затонуло огромное количество кораблей с забитыми драгоценностями трюмами, азарт в сочетании с ромом воспалили воображение до предела и погнали Родика на поиски. Сначала идти было легко, но потом прибрежные заросли с обнаженными корнями подступили к самой воде. Скоро босым ногам стало нестерпимо больно, да и еще из рук постоянно выпадали собранные ракушки и обломки мертвых кораллов. Родик решил вернуться, оставить собранное, надеть шлепанцы, взять сумку и произвести разведку в противоположном направлении — там берег был менее заросшим, а вдали просматривался скалистый островок.

Коллектив сидел в тени пальм и пил пиво, закусывая жареными солеными бананами, которые продавал шустрый, босоногий, до черноты загорелый мальчик. Как ни хотел Родик продолжить поиски, но от холодного пива отказаться не смог.

Пиво разморило его, и после почти бессонной ночи Родик решил часик вздремнуть в тени одиноко стоящей в стороне от шумной компании пальмы, а уж потом возобновить собирательство. Охлажденный тенью песок обнял расслабленное тело, яркое солнце заставило прикрыть веки… «Блаженство…» — подумал Родик, засыпая.

Он шел по белому мелкому песку и до боли в глазах всматривался в барханы, ямки, извивающиеся впадины. Вдруг что-то блеснуло вдали, отразив сноп ярких солнечных лучей. Подойдя ближе, Родик увидел кристально чистое крошечное и мелкое озерцо, на дне которого ползали разноцветные крабы и какие-то еще морские членистоногие. Ему страшно захотелось поймать одного из них, но это никак не удавалось. В последний момент животное ускользало, оставляя в ладони лишь песок. Но вот что-то попалось в руку, и, разжав пальцы, Родик, не веря своим глазам, увидел искрящийся, прекрасно ограненный желтоватый камень. Он почему-то сразу подумал, что это бриллиант. Встав на колени, Родик принялся копать песчаное дно, и вскоре на берегу этой маленькой лужицы образовалась сверкающая на солнце горка драгоценностей. Поковырявшись еще и больше ничего не обнаружив, Родик снял рубашку и начал складывать в нее сокровища. Вдруг тень заслонила солнце, он оглянулся. За его спиной стояли индейцы с разукрашенными лицами и в каких-то немыслимых головных уборах. Молча они отняли у Родика найденное, высыпали все назад в озерцо, а его привязали к воткнутому в землю копью. Также в безмолвии они обложили его сухим хворостом и подожгли. Языки пламени больно обжигали тело, стало неимоверно жарко…

И тут Родик проснулся. Он лежал на песке, тень от пальмы ушла далеко в сторону, а солнце так проэкспонировало тело, что даже на ярком дневном свете оно казалось багрово-красным. Голова гудела. Вокруг никого из знакомых не было — все куда-то разбрелись. Родик переполз в тень, жестами подозвал мальчика, разносящего жареные бананы и пиво, купил бутылку и, показав на сгоревшее плечо, сказал:

— Ром, плиз*.

Мальчик активно замотал головой, давая понять, что ромом не торгует.

Родик порылся в карманах валявшихся на песке брюк, вытащил пачку боливаров и, отсчитав примерно тройную стоимость бутылки рома, протянул деньги и повторил:

— Ром, плиз[39].

На этот раз мальчик, взяв деньги, поспешно убежал, сверкая голыми пятками.

Появился Юра. Прижимая к груди горку ракушек, он возбужденно сообщил Родику, что здесь повсюду валяются вот такие раковины с настоящим перламутром, пригодным для изготовления вставок в ювелирные изделия, и их надо собрать побольше. Родик согласно кивнул и сказал:

— Слушай, я сгорел как шашлык, даже трудно сгибать руку. Сейчас мальчик принесет ром. Ты меня разотри, а остальное выпьем.

Только теперь Юра обратил внимание на состояние Родика и посочувствовал:

— Да, сгорел ты глобально, завтра будешь мучиться. Растирать надо не ромом, а сметаной.

— Сбегай в магазин за сметаной и заодно черного хлеба с салом на закуску прихвати, — пошутил Родик.

Тут появился мальчик с бутылкой рома, пакетиком жареных бананов и пластиковыми стаканчиками. Содержимым первого стаканчика Юра, ворча, что он вынужден совершать грех и глупость, растер Родика, а остальное они выпили, закусив жареными бананами. Потом Родик, вместо того, чтобы сидеть одетым в тени, снова побежал купаться, не понимая, что в воде обгорит еще сильнее…

На обратном пути Родик устроился на заднем сиденье автобуса, где можно было прилечь. Однако он никак не мог найти удобную позу. Тело пронизывала боль даже от соприкосновения с чехлом сиденья, а когда автобус подпрыгивал на кочках, казалось, что кожа сходит с лица. Его состояние заметила Лена. Пересев к нему, она предложила себя в качестве опоры. Родик несколько смутился, но потом устроился у нее на коленях в позе зародыша. Стало легче, и он заснул.