Гулдейрус пожал плечами.

— Я уже подвергался опасности, — сказал он, махнув рукой в сторону дверного проема и видневшихся за ним развалин, — так что теперь ваша очередь. Не следует подставлять под удар нас обоих и таким образом идти на еще больший риск — бросить наших добрых воинов в этих опаснейших болотах без магической поддержки.

— Да, — со вздохом согласился Фалаг и медленно поднялся. — Я тоже полагаю, что этого делать не следует. — Он оглядел воинов — никто из них не усмехнулся, наблюдая за короткой перепалкой двух волшебников, — и спросил: — Кто из вас сопровождал господина волшебника Гулдейруса в развалины?

Несколько человек неохотно подняли руки. Фалаг улыбнулся.

— Ну что ж, значит, теперь вы можете проводить туда меня.

Вновь воцарилось молчание, а затем первый воин, не говоря ни слова, шагнул к двери, а за ним медленно последовали и остальные. Фалаг пропустил мимо ушей их недовольное ворчание, одарил оставшихся в комнате натянутой улыбкой и вышел вслед за своими провожатыми.

Когда хруст камней под их подкованными сапогами стих, Гулдейрус посмотрел на карту и, не поднимая головы, обратился к стоявшему рядом с ним воину:

— Если не считать того, что случилось со знаменитым мастером Нинтером, — сказал он, — на нас еще не было совершено ни одного нападения. Мне нужно, чтобы часовые были выставлены по двое здесь и здесь…

— Еще раз, — ласково сказал Сараспер, обнимая теплыми, нежными руками дрожащую Эмбру. — Всего один раз, и мы будем на месте.

— Но со мной никогда не случалось ничего подобного, — всхлипнула Эмбра. — Похоже на то, что я заболеваю, когда творю волшебство!

Сараспер сдвинул рубаху, обнажив плечи девушки, а Хоукрил и Краер, мрачно переглянувшись, протянули руки и прикоснулись к нежной коже ладонями.

Владычица Самоцветов выпрямилась, глубоко вздохнула и стиснула в ладони какую-то безделушку из своих быстро истощавшихся запасов. Она что-то пробормотала, сделала свободной рукой сложный жест, и мир вокруг Банды Четырех внезапно изменился.

Они оказались на скалистом пригорке, вокруг которого со всех сторон тянулись возделанные поля. Поодаль виднелись стены Силптара.

— Я вижу ворота, — негромко сказал Краер, больше для того, чтобы поднять настроение Эмбры, чем по какой-либо другой причине.

Они стояли прижавшись друг к другу, игнорируя слабые попытки Эмбры стряхнуть с плеч руки спутников, а Сараспер творил собственную магию, забирая энергию у всех троих, чтобы поддержать силы волшебницы.

У Краера перехватило дух от внезапно возникшего ощущения слабости и пустоты в животе.

— Это не может быть проклятие Дома Безмолвия, поражающего всех отпрысков Серебряного Древа? — спросил он.

— Или какая-нибудь напасть, наколдованная магами ее отца? — прогремел Хоукрил.

Но ответом на оба вопроса было молчание.

Наконец-то освободившись, Эмбра повернулась к мужчинам и хрипло спросила:

— Те же самые облики, какие были в Аделне?

Три головы кивнули в ответ. Девушка стиснула в дрожащей руке чуть ли не последнюю из магических штучек, взятую из Дома Серебряного Древа, и приступила к работе. Сначала она прикоснулась к Хоукрилу — остальные одобрительно кивнули, — затем к Краеру и, наконец, к Сарасперу. А потом у нее подогнулись ноги, и она начала мягко оседать наземь, не успев довести дело до конца.

Хоукрил, не говоря ни слова, развернул свой плащ. Сараспер и Краер завернули в него Владычицу Самоцветов, чтобы скрыть ее лицо, латник взял бесчувственную девушку на руки, и они направились к воротам Сверкающего Города.

Неожиданный смех, раздавшийся в замке Серебряного Древа, показался очень громким.

— Я снова могу видеть! — торжествующе объявил барону Маркоун Яринд. — И даже больше того: я только что увидел при помощи дальнего зрения, как в Силптар вошли три человека: высокий воин, коротышка и какой-то старик. А одного, связанного, они несли на руках!

Фаерод Серебряное Древо улыбнулся.

— Несомненно, это наше маленькое войско из четырех дураков, — промурлыкал он, — Ингрил, дайте сигнал моим людям в городе. Сейчас самое подходящее время, и я не исключаю, что это последняя возможность, для того чтобы покончить с этой троицей, которую моя дочь взяла себе на службу. Когда их не станет и девчонка вновь окажется одна, она станет куда сговорчивее.

— Я уже занялся этим, господин барон, — негромко ответил Ингрил, поворачиваясь в свой угол, чтобы сотворить необходимые заклинания.

— Лучше всего наложить на нее ограждающие и подслушивающие заклятия, прежде чем пускать кровь ее товарищам по играм, — нежным голосом продолжал барон. — Ингрил, не будете ли вы любезны позаботиться об этом?

— Будьте спокойны, — не оборачиваясь, ответил главный из его волшебников. — Кламантл вовсю старается помочь мне успешно справляться с такими делами.

Услышав это колкое замечание, Кламантл сначала покраснел, а затем побелел. Он-то думал, что мысленные приказы, которые он только что передал волшебным способом своим собственным агентам в Силптаре — захватить таинственного третьего человека для допроса, — останутся его тайной. Должно быть, проклятый Повелитель Заклинаний сотворил что-то хитрое с теми заклинаниями, при помощи которых только что восстановил глаза Кламантла, и поэтому ему открывается так много лишнего.

Прилагая все силы для того, чтобы сохранить на лице безразличное выражение, он начал творить щит, ограждающий сознание, обращаясь с приказами к магическим орудиям, разложенным перед ним на столе, и неистово желая Ингрилу смерти. И, сам того не заметив, перешел к размышлениям о том, как претворить эту мечту в реальность.

Стражники у ворот лишь молча проводили скучающими взглядами троих мужчин, один из которых нес на плече длинный сверток; оставалось думать, что женщин, завернутых в плащи, вносили в Силптар каждый день. Все трое пребывавших в сознании членов Банды Четырех прежде уже неоднократно бывали на этих переполненных народом узких улицах. Они терпеливо протискивались через толпы людей под балконами, нависавшими над пропитанными разнообразными запахами шумными улицами. Сверкающий Город казался, если это, конечно, вообще возможно, еще более переполненным и взбудораженным, чем обычно; множество вооруженных людей — и среди них явные чужеземцы — широкими плечами пробивали себе путь сквозь густую толпу.

Хоукрил увидел впереди знамя и покачал головой.

— Эге, — сказал он через плечо, бесцеремонно расталкивая прохожих, чтобы освободить путь для товарищей, — можно было ожидать, что мастера-барды выберут для своего Сбора какое-нибудь место потише.

— Может быть, замок Серебряного Древа? — пробормотал в ответ Краер, но вокруг стоял такой шум, что Хоукрил не услышал его слов.

Без пререканий согласившись друг с другом, все трое направились к одному из самых старых и потрепанных временем зданий Силптара, в котором размещалась гостиница «Огненная волна», где всегда охотно принимали воинов. Для подобных людей эта гостиница была просто находкой благодаря хорошей кухне, приемлемым ценам и — для тех, кто знал больше других, — наличию множества запасных выходов. Щедро прорезанные в стенах двери являлись результатом повышающегося благосостояния владельца, который тратил легко достающиеся богатства на покупку одного за другим соседних домов и, естественно, проламывал стены, чтобы соединить свои владения воедино. Первые этажи арендовали многочисленные лавочники.