«Четыре перемещённых тела в хорошей физической кондиции. Небольшие повреждения, мешающие нормальному функционированию, устранены. Все четыре объекта ведут себя весьма агрессивно, возможны неадекватные действия из-за паники пациентов. Рекомендуемые формы воздействия (выбрать):

– использовать приоритетную, бессрочную консервацию сном (лимит 3 персоны);

– ввести внутривенно успокоительные лекарства;

– усыпить на определённый срок;

– применить электрошок для наказания и начать лекцию;

– оставить в данном состоянии и переместить в полевые условия;

– начать ознакомительную лекцию, невзирая на текущее состояние объектов.

Время ожидания ответа от куратора – одна минута. При отсутствии выбора применяется стандартное решение проблемы, обозначенное в пункте номер пять».

Вот! Опять та же картинка!

Исчезнувшие отсюда тела, где-то там кто-то принял, починил, привёл в сознание и теперь ожидает от меня дальнейшие указания. Знать бы ещё, что подразумевается под словами «полевые условия» и «ознакомительная лекция». Что после выбора последует конкретно? Вернут тела обратно? Или с чем-то особенным начнут знакомить?

Поэтому я опять выбрал третью позицию, предложив усыпить пациентов на сутки. Калечить их не стал, предполагая, что членовредительство идёт как бы дополнительным наказанием. Пока отложим решение проблемы, а там видно будет. Главное, что мне здесь и сейчас никто мешать не будет. А чуть позже опробую с оставшимися типами иные опции.

Затем приступил к скрупулёзному допросу Ворона. Знал этот заматеревший сутенёр очень много. Если выспрашивать обо всех его грехах, то он мог каркать и каркать не один день. Да и за неделю, наверное, не уложился бы. Увы, время меня сильно поджимало, поэтому я сосредоточился лишь на одном направлении, резонно предполагая, что и этого мне хватит для расширения тропинки к иным, самым главным фигурантам. Никто не уйдёт от справедливого возмездия.

Что надо – выяснил и отправился в иную спальню. Там лежащего уголовника обкалывать химией не стал, сразу начав с вопроса:

– Знаешь, кто я?

Похоже, что узнал, потому что побледнел до синевы и стал чуточку заикаться:

– Вампир?! З-за м-мной?..

– Да кому ты нужен! – фыркнул я, нисколько не собираясь врать. – Останешься жив, если будешь чётко и честно отвечать на все вопросы и выполнять все мои поручения.

– Готов! – Тип даже в лежащем положении сумел показать рвение, чуть ли не щёлкнул голыми пятками. Никак бывший военный?

– И учти, твоего шефа я уже допросил совсем иными способами. Если хоть одно словечко из твоих уст не совпадёт с его показаниями, сразу с тобой распрощаюсь.

Ну да, я ведь в любом случае и его собирался закинуть в неведомость, для испытаний «личного канала». Вернётся – рога ему на лоб. Где-то там застрянет надолго, тем более мне плевать на это с высокого небоскрёба. И не вру, и польза делу.

Быстренько прогнал список вопросов, которые требовали уточнения или более расширенного пояснения. Всё совпало, тютелька в тютельку. Не врёт уголовничек, видимо, осознал. Значит, переходим к последней фазе нашего сотрудничества:

– Не знаю, кто звонил, вот с этого номера… – показываю ему телефон гориллы.

– Это матушка Гри́би, главный делопроизводитель шефа.

– Ну вот, она булькала, что Рося хочет с Вороном пообщаться как можно быстрей. Сейчас перезвонишь и узнаешь у этой Гри́би, в чём дело.

– Она может и не знать ничего, – скривился допрашиваемый в сомнении. – Тупая, но исполнительная сука. Хотя… можно попробовать…

Я ему похвально кивнул, но прежде чем дать поговорить, дополнительно проинструктировал по каждому слову и по каждому тону предстоящего разговора. Дал несколько вариантов ответа, и уголовник вполне справился:

– Матушка, ты чего волну гонишь? Знаешь ведь, что шефа до восьми будить нельзя! – Ну та заскрипела в ответ:

– А не твоё драное дело напоминать мне очевидное! Я ведь уточняла, что «…когда проснётся»!

– И мне на тебя плевать, старая карга! – повысил голос мой пленник. – Но я должен знать, что за тема, прежде чем Ворону что-то докладывать! Он ведь на меня начнёт рычать, что я предварительно не выяснил.

– Так ты спать ведь тоже должен, – немного сбавила тон делопроизводитель, – вот я тому бугаю и позвонила. А Рося только и сказал: «Появился выход на хцыри».

– Ладно, передам. Но можешь сразу перезвонить Росе и предупредить, что шеф всё равно собирался ехать к нему сразу после завтрака. Так что пусть нас ждёт, вечером будем у него. Отбой!

Его собеседница только фыркнула с пренебрежением и отключила свой телефон. Ну а спеленатый уголовник поинтересовался:

– Что, мы и в самом деле к этому адвокату поедем?

– Ничего не поделаешь, придётся. А то вон твой бедный шеф даже не подозревает, на кого этот Россехшейн работает. Неужто на себя и свои интересы? Может, ты на эту тему имеешь некие соображения?

Опять пленник недовольно скривился:

– Шифруется законник, ох как шифруется. Да и Ворон не раз твердил, что лезть с неуместными вопросами – смертельно опасно. Уж на что мой шеф спесивый и высокомерный, а своё место знает. И это при том, что евреев всеми фибрами души недолюбливает. Идейный антисемит.

– Хорош зубы заговаривать! – прервал я его. – Что на мой вопрос ответишь?

Ведь порой бывало, что прислуга знает больше, чем хозяева. Так и в этот раз получилось:

– Утверждать со стопроцентной гарантией не могу, потому что сам ориентируюсь по двум случайно уловленным фразам Россехшейна. Но по ним получается, что его главный покровитель и работодатель – Сидней Кауфт.

Ну вот, ещё одно имя всплыло! Причём такое имя, что на слуху у всех и уже давно. Сидней Кауфт, чернокожий магнат, объединивший под своим управлением несколько концернов и входящий в первую полусотню богатейших людей нашей страны. Его главные резиденции, офисы и прочая недвижимость – всё в том же соседнем городе. И всё потому, что он на ножах с нашим мэром Стивом Чакли. Что-то они там много и частенько вздорили, судились, рядились, но нашему мэру так и не удалось магната упрятать за решётку. Зато выжил Кауфта из города и последовательно зажимал все его дочерние предприятия или филиалы.

Хотя злые языки утверждали, что война двух этих личностей ведётся по причине оголтелого расизма Стива Чакли. Дескать, он всех чернокожих граждан ущемляет, оскорбляет и ставит палки им в колёса бизнеса. Как по мне, то подобные обвинения напрасны. Дело тут не в цвете кожи, а в непримиримости к беззаконию. Никогда наш мэр не станет судиться с честным бизнесменом, ведущим свою деятельность с соблюдением всех законов.

Так что, лишь услышав имя магната, я многозначительно хмыкнул. Если он замешан в грязные дела, а тем более сопричастен к кровавым убийствам, я его уберу без малейшего зазрения совести. Ну и попутно буду безмерно рад помочь искренне мною уважаемому мэру. Не может истина восторжествовать в судебном порядке, пусть она восторжествует с моей помощью.