Вместо одного племенного лидера, призывавшего к борьбе против «узурпатора» Надир-шаха, в «независимой» полосе вскоре появился новый «родственник» Амануллы некий Амин Джан, продолживший дело Факира Леваная.

В мае 1933 г. Амин Джан прибыл в небольшое горное селение Коткай в Баджауре. Заявив о своих претензиях на афганский престол, он встретил поддержку у местных момандов, которые предоставили ему небольшой отряд своих воинов. Появление «коткайского претендента» у момандов сильно встревожило Надир-шаха и его братьев, которым стоило больших трудов и денег весной 1933 г. предотвратить антиправительственный мятеж в Восточной провинции и не допустить присоединения момандов «независимой» полосы к силам восставших, действовавших в Южной провинции. Летом 1933 г. эта опасность возникла вновь. Чтобы ликвидировать деятельность Амин Джана, Надир-шах обратился за помощью к вице-королю Британской Индии. По «совету» (!) афганского короля английское правительство начало карательную операцию в Баджауре{517}.

30 июля 1933 г. британское командование заявило племенам Баджаура, что через 40 часов начнется воздушная бомбардировка Коткая, Хара и нескольких других населенных пунктов. 1 августа в результате авиаударов Коткай был разрушен. Эта акция устрашения обошлась без больших человеческих жертв, так как население успело укрыться в пещерах. Не пострадал и Амин Джан, переехавший заранее в соседнее селение Хашим, где его гостеприимно принял влиятельный Дилавар-хан{518}.

С 1 по 10 августа 1933 г. британская авиация осуществляла операции против момандов. Одновременно в район пребывания «коткайского претендента» пробивались Пешаварская и Ноушерская бригады британских войск. Вскоре Амин Джан был захвачен в плен{519}. С его арестом была ликвидирована угроза восстания момандов против афганского правительства. В очередной раз Надир-шах с английской помощью смог одержать верх в борьбе против приграничных племен и амануллистов, действовавших среди них.

Победа над восставшими не устранила причин недовольства пуштунов политикой Надира, а приграничные племена сохранили свою боеспособность. В связи с этим афганское правительство постаралось закрепить военный успех политическими мерами. Летом 1933 г. оно заключило соглашение с племенами Южной провинции. Согласно этому документу пуштунские вожди от имени своих соплеменников обязались хранить верность режиму Надир— шаха и пресекать любую антиправительственную деятельность.

Но племена категорически отказались посылать своих воинов на службу в армию и разоружиться. Вожди заявили военному министру Махмуд-хану: «Все племена Южной провинции находятся в распоряжении правительства и по первому требованию выступят на защиту его. Помимо того, от племен Юга в армии есть офицеры и ученики в военных школах, плюс пограничная охрана, которая полностью взята из племен. На большее мы не согласны»{520}.

Вопрос о разоружении племен был настолько единодушно отвергнут вождями племен, что военный министр не рискнул больше выносить его на обсуждение. Следует отметить, что эту проблему Махмуд-хан обсудил до начала джирги лишь с лояльными центральной власти пуштунскими вождями. Однако даже они резко выступили против сдачи оружия правительству. Их ответ брату короля гласил: «Если перед джиргой поставить вопрос разоружения племен, она не даст на это своего согласия. Если джирга под сильным давлением и согласится, этому решению не подчинится само население. Население Южной провинции не даст своего оружия, так как оно ему нужно для самозащиты. Правительство в первую очередь должно устранить существующие разногласия между племенами Юга. Устранив эти разногласия, можно будет пытаться ставить вопрос о разоружении племен, и то частичном»{521}.

Благодаря дипломатическим способностям военного министра Махмуд-хана был все же достигнут компромисс между правительством и приграничными племенами. Кабул временно отказался от призыва солдат из пуштунских племен и планов разоружения населения Южного Афганистана. А племена Южной провинции, в свою очередь, прекратили борьбу против правящей династии Яхья-хель. На несколько лет положение в южных районах Афганистана стабилизировалось. Но неуклонная политика афганского правительства на укрепление центральной власти в стране и его открытое сотрудничество с Великобританией против приграничных племен впоследствии привели к новым восстаниям в районе индо-афганской границы. Следует также отметить, что подавление восстания приграничных племен в 1933 г. стало последней победой Надир-шаха, так как вскоре он был убит амануллистом.

В 1933 г. вооруженное выступление приграничных племен по обе стороны «линии Дюранда» и рост недовольства жесткой политикой Надир-шаха возродили у Амануллы надежды вернуть себе афганский престол. Его правой рукой в этом авантюрном предприятии стал Гулям Сиддик-хан Чархи. Общую схему плана свержения «узурпатора» Надира в 1933 г. можно восстановить, изучив донесения советских дипломатов в Стамбуле, куда в июле этого года прибыл экс-эмир. В турецкой столице Аманулла пробыл длительный срок и несколько раз встречался с президентом Кемаль-пашой Ататюрком, от которого хотел получить военную помощь для своего возвращения в Афганистан. Переговоры с Кемаль-пашой прошли успешно.

Вскоре в советское консульство в Стамбуле прибыл Сиддик-хан. Бывший министр иностранных дел Афганистана заявил: «В Афганистане готовится восстание амануллистов. Все необходимые приготовления к перевороту закончены, и успех восстания обеспечен. Центром восстания избран Джелалабад, а плацдармом действий Северный Афганистан с центром в Мазари-Шарифе. Вмешательство англичан якобы исключено, так как они заняты восстаниями (пуштунов. — Ю. Т.) в Северо-Западной Индии»{522}. Через своего посланника Аманулла просил обеспечить ему проезд на родину и желал лично встретиться с консулом СССР.

При анализе информации, изложенной Сиддик-ханом, сразу же возникает ощущение, что он сообщил какому-то рядовому советскому дипломату лишь малую часть тех сведений, которые мог бы сообщить лично консулу. К примеру, вопрос о содействии СССР Аманулле-хану в реализации его плана свелся всего лишь к получению проездной визы. Однако при этом Сиддик-хан упомянул, что «плацдармом» предстоящего восстания против Надир-шаха будет Северный Афганистан и Мазари-Шариф. Без активной помощи советской стороны этот район не мог стать базой для военных операций против династии Яхья-хель.

Все становится на свои места, когда заявление бывшего афганского министра иностранных дел дополняется секретным сообщением советской разведки о переговорах между Амануллой и Ататюрком. В ходе их экс-король заявил, что «Советы обещали ему полную поддержку в свержении Надира». Турецкий лидер на это ответил: «[…] если Красная Армия готова поддержать восстание, Турция положит свои силы на чашу весов СССР, чтобы ускорить развязку и не быть простым наблюдателем гражданской войны в Афганистане»{523}. Однако военную помощь Аманулле И. Сталин все же не предоставил, а вслед за ним отказал в помощи и Кемаль-паша.