к Богу

За знаком “да” устремлены.

Твое дитя – дитя любви,

Господь тебя благослови».

Москва тем временем влекла

Искателей земного счастья.

Попасть к ней в хищные объятья

Мечталось всем – от карьеристов

До начинающих артистов.

Так каждый со своим талантом,

Cверхчеловеческим азартом,

Умом иль длинными ногами

К столичным мчался берегам.

Для них благословенье Бога —

Проникнуть в светскую струю,

Тогда элита Таганрога,

Листая свежий номер Vоgue’а,

На заключительных страницах

Cлучайно в праздничной девице

Узнает дочь своих соседей

Иль чью-то бывшую жену…

И вот банальнейший конфликт

Усовремененной принцессы:

С одной посмотришь стороны —

Ей хочется любви, как в пьесах

Пера бессмертного Шекспира,

Но те, кто нимфами любимы,

Обычно из другого мира…

Да – молоды, да – романтичны,

Но с ними жизнь проблематична,

Хоть и умеют превращать

Свиданья в сказочный Эдем,

Но сказки и Эдем не вечны,

А нимфы гибнут от проблем!

Они ж изнежены Олимпом —

Как нелегко живется нимфам!

Но в мире что-то изменилось,

Возможно, нимфы истребились?

Ведь те, кому слегка за двадцать,

В мужчинах стали разбираться

Не хуже хищноглазых женщин,

Которых жизнь сквозь столько трещин

Заставила перелезать,

       чтоб стать как эти в двадцать пять!

Хитры, расчетливы, опасны,

Трезвы душой, как old madame,

И холодны не по годам,

Максимализм в огонь льет масло –

Им хочется всего и сразу!

Итак, включив расчет и разум,

Закрыв все чувства в темной клетке,

Готовы нимфы к нужной сделке.

Москвою правят власть и секс.

Не то чтоб для кого-то новость,

Как эта ядерная смесь

Гасила в людях стыд и совесть,

Толкая с прочных рельс в капкан,

Напоминающий вулкан,

Где все горят в столичной лаве

И создают тугие сплавы

Циничных сверхпорочных братств.

Беги от них, как от отравы, —

Во имя роскоши и славы

Разменивать себя не надо,

Им не оправдана цена,

Нам честь дается лишь однажды,

Как и душа – она одна,

Так береги ее от лавы.

Москва по-прежнему больна

Своим земным непостоянством,

В ней одержимость обновляться

Подобна женскому капризу —

Быть каждый вечер в новом платье,

Но я, позволите, замечу —

Одним искусством одеваться

Не удивишь собою, дамы.

Стиль, согласитесь – лишь оправа,

А пустоту не спрятать рамой,

Как, впрочем, и любой шаблон

Шедевром никогда станет,

К чему бы ни был он приписан.

Носить улыбку Моны Лизы

Дано лишь редким единицам,

И наша русская столица

Была одной из этих жриц.

И мы готовы ей простить

И дождь, и смены декораций,

И неприлично быстрый темп,

Попробуйте вы с ней расстаться

На дней пятнадцать и тогда меня поймете,

Господа, ведь вам приятней просыпаться

В объятьях той, что каждый раз

По-новому влюбляет вас

Своей загадочною натурой.

Непредсказуемость амурна,

Пленит и сердцем, и душой —

Все то же самое c Москвой.

Она бывать умеет разной:

Подругой, матерью, сестрой,

Возлюбленною иль женой

И даже незнакомкой. Стервой.

Капризной снежной королевой,

Но c сердцем андерсенской Герды.

Да… не соскучишься с такой!

Любая светская девица,

Помимо йоркского терьера,

Считает правилом сдружиться

С каким-нибудь холеным геем,

Какой бы ни была подруга,

Гораздо лестней будет с другом

Нетрадиционных ориентаций

Ходить на Russian Fashion Week,

Критиковать стиль trash & freak

И обсуждать, как на Юрате

Сидело бежевое платье,

Что Хромченко похорошела,

Долецкая помолодела,

Но, несомненно, взял Гран-при