Комитет госбезопасности полагал бы целесообразным после изучения этого вопроса рассмотреть его в ЦК КПСС.

Председатель Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР Андропов»[166].

Подобного рода записки Андропов отправлял в ЦК КПСС примерно каждые полгода. Серьезного беспокойства в Политбюро и в ЦК КПСС эти стихийно возникавшие в разных частях страны короткие забастовки не вызывали. В отличие от крупных рабочих волнений в Польше, которые привели даже к отставке Первого секретаря ЦК ПОРП Владислава Гомулки. В СССР срочно пересмотрели задания по пятилетнему плану на 1971–1975 годы по производству товаров народного потребления.

Случались в СССР события и посерьезнее стихийных забастовок. Так, например, 8 и 9 ноября 1975 года части морских пограничников КГБ совместно с подразделениями ВМФ, ВВС и ГРУ участвовали в пресечении, а позднее в расследовании мятежа на большом противолодочном корабле «Сторожевой», входящем в состав Балтийского флота. Это был странный мятеж. Его готовил в полной тайне всего один человек — заместитель командира корабля по политической части капитан 3-го ранга Валерий Саблин. Еще 7 ноября «Сторожевой» участвовал в морском параде на полноводной Даугаве в Риге. На корабле не было оружия, боевое судно готовилось не к выходу на боевое дежурство, а к долгому стоянию в доке. Вечером 8 ноября Саблин вывел корабль из парадного строя и двинулся к Балтийскому морю, объявив, что он идет в Кронштадт и Ленинград «делать новую коммунистическую революцию». Перед этим на «Сторожевом» был объявлен сигнал «Большой сбор». Саблин сумел запереть и изолировать командира корабля. Он обратился с речью к собравшимся на нижней артиллерийской палубе морякам и к офицерам, собравшимся в мичманской кают-компании. Он предлагал очистить от коррупции государственный аппарат, изменить систему выборов и покончить с всесилием партийных верхов. Горячая речь замполита, который служил на флоте на разных постах более 15 лет и пользовался авторитетом, встретила поддержку моряков и большинства офицеров. План действий был прост: идти в Ленинград к «Авроре». Моряков «Сторожевого» поддержат военные моряки Кронштадта и Ленинградской военно-морской базы, а после — рабочие ленинградских заводов и фабрик. Получив право выступить по всесоюзному радио и телевидению, «Сторожевой» получит поддержку всей страны. Ночью 9 ноября «Сторожевой» вышел в Рижский залив, но в сопровождении пограничных катеров с расчехленными орудиями и пулеметами. О мятеже сообщил комсорг корабля, сумевший перебраться в темноте на соседнюю подводную лодку. В Москве не спали не только в штабе ВМФ, но и на Лубянке. Была распространена информация о том, что корабль захвачен изменниками и направляется в Швецию. А в это время радиостанции «Сторожевого» передавали по всем доступным для них частотам некодированный текст: «Всем! Всем! Всем! На БПК "Сторожевом" поднято знамя грядущей коммунистической революции!» Дальнейшее было нетрудно предсказать. В воздух было поднято более десятка самолетов с полным боекомплектом. Бомбы ложились в 300–400 метрах по курсу корабля. Вскоре было повреждено рулевое устройство и «Сторожевой» потерял ход. Большая часть команды «передумала». Командир корабля был освобожден, а Саблин арестован. На палубу стали подниматься десантники. Следствие шло недолго, и вело его КГБ. Наказание для экипажа не было особенно суровым; 8 лет тюрьмы получил только матрос А. Шеин, отказавшийся раскаиваться. Остальные матросы, старшины и офицеры были освобождены и дали подписку о неразглашении всего того, что произошло на «Сторожевом». Офицеров при этом разжаловали или уволили со службы. Валерий Саблин был приговорен к расстрелу. В одно из последних писем к родным Саблин вложил рисунок, изображающий Дон Кихота, сражающегося с ветряными мельницами. Здесь же были слова этого рыцаря: «Намерения мои направлены всегда к хорошей цели: именно — делать всем добро и никому не делать зла». О ходе следствия Андропов регулярно информировал Политбюро КПСС. Предложение о смертной казни за «измену Родине» было принято после поименного голосования всех членов Политбюро. В 90-е годы прозвучало несколько предложений о реабилитации Саблина. Однако Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации изменила лишь формулировки обвинительного заключения, заменив статью об «измене Родине» статьями о воинских преступлениях. Коллегия «дала» Саблину 10 лет тюремного заключения, помогавшему ему матросу А. Шеину — 5 лет (вместо полностью отбытых им восьми)[167].

При участии КГБ проводилось также расследование всех крупных аварий на промышленных предприятиях и других объектах — о подобных трагедиях обычно ничего или почти ничего не сообщалось в советской печати. Например, в Минске 13 марта 1972 года взрыв большой силы полностью разрушил один из главных цехов завода по производству телевизоров. Погибли десятки рабочих. Тщательная проверка показала, что взрыв произошел из-за грубейшей ошибки проектировщиков: в новом большом цехе не имелось хорошей системы вентиляции, что привело к недопустимой концентрации, а затем и взрыву полиэфирной пыли. Взрывы газа, вытекшего из труб, проложенных в подвальных помещениях, привели к разрушению нескольких жилых домов и промышленных цехов в разных частях страны. Все это заставило изменить в городах все прежние схемы размещения газопроводных линий. После нескольких крупных пожаров на предприятиях со значительными человеческими жертвами было решено запретить использование для покрытия промышленных объектов разного рода легковоспламеняющихся материалов. Это решение, однако, не соблюдалось даже при строительстве атомных электростанций, включая Чернобыльскую АЭС.

Комитет государственной безопасности должен был расследовать и тяжелую трагедию, случившуюся вечером 25 февраля 1972 года, — пожар в гостинице «Россия». Это был самый большой пожар в Москве за несколько десятилетий. Так как в «России» живет обычно немало иностранцев, то у властей возникло предположение о диверсии. Как раз в день пожара в столице проводилось крупнейшее совещание работников пожарной службы. Начальник московской пожарной охраны, генерал-майор, докладывал о плохом техническом оснащении пожарной службы. У московских пожарных не было машин с выдвижными лестницами для высотных домов, лучшие из лестниц достают только до 9-го этажа. «Случись когда-либо пожар в гостинице "Россия", — заметил докладчик, — тушить его мы не сможем». И почти через несколько минут совещание было прервано, так как в президиум поступило сообщение: горит гостиница «Россия».

Пожар начался странно: загорелись лифты, вернее, шахты для движения лифтов. Легко воспламенялся и пластик в коридорах, выделяя при этом ядовитый дым. Огонь охватил верхние этажи, и огромное число пожарных и пожарных машин не могло погасить огонь. Погибли 42 человека, более двухсот человек пострадали от огня и дыма. Пожар почти полностью уничтожил блок «Север», в котором размещались не иностранцы, а главным образом советские и партийные работники из регионов, прибывшие на большое совещание в Москву.

Расследование, проведенное под руководством Генеральной прокуратуры и КГБ, показало, однако, что причиной пожара была не диверсия, а небрежность радиста, забывшего в одной из комнат радиостудии гостиницы включенный кипятильник. Огонь начал распространяться по вентиляционной системе. При этом все противопожарные правила, которые можно нарушить, были нарушены. Более того, оказалось, что и строительство здания велось с грубейшими нарушениями правил пожарной безопасности. Поэтому акт о его введении в строй отказались подписать как раз представители пожарной службы и некоторые другие члены комиссии. В сущности, новую гостиницу следовало бы не вводить в строй, а коренным образом переделывать, заменяя, например, большую часть облицовочных материалов. Однако по личному распоряжению «шефа» Москвы, первого секретаря горкома и члена Политбюро В. В. Гришина «Россия» начала работать.