ко мне ближе, скрючившись, и посмотрела в глаза.

— Это ты.

В ту секунду я тоже ее узнала.

— Не поймите меня неправильно, Лейла, но я поражена, что вы так долго протянули.

— Да, я тоже.

Ее голос и выражение лица смягчились. Она подалась ближе.

— Зачем Джексу сиделка? — спросила я.

— Потому что он болен, дорогая.

Глубоко в груди появилась обжигающая боль.

— Чем болен?

— Раком легких, — раздался приглушенный голос Алиши.

Я не сводила глаз с Лейлы.

— Но это же вы курили, а не он!

— Вот ирония, да? — сказала она.

— Это должно было случиться с вами!

Я использовала тот же прием, что и Лейла применила к Джексу, когда утонул Брайан. Я была так зла и расстроена из-за Джекса, что чувствовала, будто часть меня умирает прямо сейчас вместе с ним, а ведь я его еще даже не видела.

Она посмотрела вниз, на землю.

— Ты права. Я это заслужила, но взгляни на меня: старая карга, у которой в багаже только сожаления.

— У меня тоже, — сказала я, борясь со слезами.

Я вернулась сюда навестить место, которое, как мне думалось, давным-давно заброшено, но он до сих пор жил здесь. Чего он ждал?

— Я видела его книгу. Он еще что-нибудь написал?

— Нет, только одну эту книгу, — сообщила Лейла. — А когда продажи провалились, он нашел работу на стекольной фабрике и работал там, пока не заболел в этом году.

— У него есть семья?

— Только я.

Меня захлестнуло эмоциями. Слезы бежали по лицу, мне было трудно дышать. Надев очки, я сказала:

— Сколько ему осталось?

Алиша подошла ко мне и сообщила:

— Доктора говорят, от нескольких недель до пары месяцев. Точнее они не знают.

Я упала на колени, уронила голову на руки и зарыдала. Лейла, дряхлая старушенция, опустилась на колени рядом со мной и обняла меня. Почему он должен был заболеть?

Почему Джексон не мог жить дальше и устроить себе красивую жизнь? Я думала, что спасала его, когда позвала полицию той ночью. Думала, что любить кого-то — значит отпустить, но к тому времени, как я поняла, что любить — это значит бороться за любимого, было уже слишком поздно.

Годами я представляла, что Джексон был успешен в жизни и в любви, что у него была семья. Я мечтала, что дом, возле которого я сейчас стояла на коленях, снесли, вместе со всей болью прошлого. Но этого не случилось. И дом, и боль все еще были здесь — и ждали меня.

— Можно мне его увидеть?

Глава 16. Про жизнь?

Мои глаза опухли, а горло болело от того, что в процессе чтения я все время сдерживала слезы.

Лежа в постели, я думала о Треворе и о том, каким страстным он был в начале наших отношений. Дарил цветы и подарки. Несмотря на то, что он не всегда был готов поделиться своими чувствами устно, я знала, что много для него значила. Когда я звонила, он приходил.

Я думала, может быть, после реабилитации он снова станет тем замечательным парнем, которым был, когда мы только встретились.

Я думала о Джейсе и нашей истории, и задавалась вопросом, всегда ли прошлое будет здесь, напоминать о себе, как старая скрипящая доска на полу. Поздно ночью я написала ему.

Я: Не спишь?

ДЖЕЙС: Нет.

Я: Можно позвонить тебе?

Через две секунды мой телефон зазвонил.

— Привет, — сказала я.

— Привет.

— Когда я виделась с отцом, он просил поблагодарить тебя и передать, что он сожалеет. — Я начала задыхаться от слез. — Теперь он трезвый и милый.

— Откуда в тебе столько силы, Эмилин?

— Наверное, ты научил меня, — вздохнула я. — Сегодня Тревора поместили в реабилитационный центр.

— Это хорошо. Ты поступила правильно, настояв на этом. Уверен, он будет благодарен тебе, когда пройдет реабилитацию. Иногда люди, которые любят нас, заставляют нас делать трудные вещи, потому что так правильно.

— Я почти дочитала книгу.

— Что, ты читаешь около пяти слов в час? — поддразнил он.

— Я наслаждаюсь ею, дурашка. — Последовала тишина, а потом я услышала, как он пытался подавить зевоту. — Ты кажешься уставшим. Андреа с тобой?

— Нет, у нее свой номер, глупышка. У нас уже поздно, но я еще хочу поговорить с тобой.

— Иди спать, Джейс. Мы с тобой скоро еще поговорим.

— Ладно. Спокойной ночи, Эм. Эй, знаешь, что мне это напомнило? — спросил он.

— Как я была в приемной семье, и мы разговаривали по ночам?

— Да, именно… Я скучаю по тебе.

— Я тоже скучаю по тебе. Спокойной ночи, Джейс.

Он не спросил, приняла ли я решение по поводу Тревора. Когда я об этом подумала, то поняла, что Джейс даже ничего не сказал о наших с ним отношениях. Это казалось очевидным, но собиралась ли я в самом деле выбросить на ветер семь лет с Тревором, только чтобы узнать, сможет ли Джейс справиться с реальными, взрослыми отношениями?

Утром Кара сидела за барной стойкой, завтракала хлопьями и читала журнал.

— Не могу поверить, что ты дома, — сказала она. — Я не видела тебя целую вечность.

— Знаю. Я помогала Тревору.

Она перестала есть.

— Как-то грустно, что он прошел путь от суперзвезды до суперзависимого.

— Он не плохой человек. Просто немного запутался, но это не делает его неудачником.

Она сочувственно посмотрела на меня.

— Я знаю, Эми. Итак, ты думала о том, что собираешься делать?

— Да, — я села возле нее. — И я разрываюсь на части.

— Ты во всем разберешься.

Она продолжила есть.

— Все так говорят.

— Ты хоть что-то написала для профессора Джеймса? — спросила подруга с полным ртом хлопьев.

— Нет, но напишу. — В последнее время я вообще не спрашивала Кару о ее жизни, и внезапно осознала, что была дерьмовой подругой. — Что у тебя нового?

Она перестала жевать и сглотнула. Взгляд забегал по комнате.

— Только обещай, что не возненавидишь меня, ладно?

— Что? — сердце ушло в пятки.

— У меня появился агент, и одна из моих историй будет опубликована в Нью-Йоркере в следующем месяце. — Она скривилась, будто съела кислый виноград.

— Это потрясающе! Кара, ты такая талантливая! И заслуживаешь всего этого! — я обняла ее.

— Ты выглядишь по-другому, Эм. — Кара никогда не называла меня «Эм» до того, как прочла книгу. — Более уверенной или что-то в этом роде.

— Возможно, теперь, когда ты знаешь меня, то смотришь на меня по-другому.

Она нахмурилась.

— Я думала, что и до этого знала тебя.

— Нет, теперь, когда ты действительно знаешь меня.

— Хм-м… — протянула она и добавила. — Как думаешь, а Тревор