лице постоянная полуулыбка, которая, как мне кажется, на самом деле может быть настоящей.

Танцевать с ним — это совсем не то, что танцевать с Зейдом. Зейд Кайзер сам по себе — сила, которая выводит меня на орбиту, заставляет моё тело двигаться вместе с его телом. Крид — терпеливый учитель, он показывает мне, куда идти, но ожидает, что я доберусь туда сама. Мне нравятся оба подхода. Интересно, как бы танцевал Тристан? Эта мысль приходит мне в голову, и я перевожу взгляд обратно на стол, чтобы обнаружить, что он наблюдает за мной.

Похоже, он не заинтересован в танцах сегодня вечером. Но взгляд у него тёмный, пытливый. У меня от этого мурашки по коже — в хорошем смысле этого слова.

Я снова сосредотачиваюсь на Криде, его голубые глаза смотрят в мои, его руки опускаются ниже. Он на мгновение обхватывает мою задницу, прежде чем снова убрать руки. Мой рот приоткрывается, и его улыбка становится немного шире, его глаза всё ещё полуприкрыты. Похотливые глаза, вот как это называется. Раньше я не знала, как их описать, но у него всегда такое выражение лица, как будто он собирается заняться сексом.

— Ты должна стать моим репетитором, — говорит он через некоторое время. — Из тебя получилась бы сексуальная учительница, и мне бы не помешало повысить свои оценки. — Мои брови взлетают вверх, но это неплохая идея. В академии Бёрберри есть официальная программа обучения, на которую я могла бы записаться и получить зачёт. А потом я смогла бы провести немного времени один на один с Кридом…

Когда группа делает перерыв, Крид ведёт меня на верхнюю палубу. Несмотря на то, что на улице холодно, мы устраиваемся на одной из скамеек и смотрим через воду на сверкающие огни кампуса академии. Крид снимает свой белый пиджак и накрывает им мои плечи, снова притягивая меня к себе на колени. На улице ледяной холод, и мои бёдра примёрзли к скамейке, так что я более чем довольна таким расположением.

Моя правая рука обнимает его за шею, пальцы теребят тонкие светлые волоски.

Мы не разговариваем, просто смотрим на горизонт, пока пароход плывёт вдоль берега, а затем разворачивается, чтобы направиться обратно в гавань. Между едой, танцами и… чем бы это ни было, что происходит между мной и Кридом, я обнаруживаю, что мои веки начинают опускаться. В конце концов я кладу голову ему на плечо, уютно устроившись в изгибе его шеи.

— Спасибо тебе за туфли, — шепчу я, и тут Крид поворачивается и приподнимает пальцами мой подбородок.

Медленно, почти настолько медленно, что кажется, будто мы вообще не двигаемся, мы с Кридом наклоняемся. Его пальцы скользят к моему затылку, и наши губы встречаются. Сначала языка нет, только губы, но потом Крид притягивает меня ближе, устраивая моё тело так, чтобы я оказалась верхом на нём.

Я никогда раньше не делала ничего подобного, и моё тело пульсирует как сумасшедшее. Это так чертовски приятно, что я хочу продолжать. Мои руки обвиваются вокруг шеи Крида, и мы целуемся, пока я не чувствую, как он снова становится твёрдым подо мной.

Нет.

Чёрт, нет.

Я знаю этого парня четыре месяца, и большинство из них он обращался со мной как с дерьмом.

— Я… должна идти, — шепчу я, отрываясь от него и мчусь через всю палубу парохода в уборную.

Прежде чем я успеваю проскользнуть в дверь, Тристан встаёт передо мной и преграждает мне путь.

— Что… — начинаю я, и тут он хватает меня за бёдра, притягивает к себе и прижимает к своему телу. Пиджак Крида соскальзывает с моих плеч и, развеваясь, падает на пол, когда Тристан запускает пальцы в мои волосы и завладевает моим ртом.

Всё моё тело обмякает в его объятиях.

Мои собственные пальцы впиваются в его грудь на его чёрном смокинге, требуя большего. Как будто в меня попала стрела Купидона, и я медленно тону в нужде. «Проснись, Марни!» — кричу я на себя, но едва могу пошевелиться, едва дышу. Единственное, что имеет значение в этот момент, — это то, что язык Тристана касается моего собственного, а его руки сжимают мои бёдра.

Он подводит меня к грани того, с чем я могу справиться, а затем резко отступает назад, отпуская меня.

Его серые глаза мерцают похотью, и, хотя сейчас он хмуро смотрит на меня, совершенно ясно, что он заинтересован во мне.

— Что… зачем это было? — я тяжело дышу, наклоняясь, чтобы поднять пиджак Крида. Моё сердце бешено колотится. Я собираюсь рассказать ему об этом поцелуе. Мне придётся.

— Просто помни, что Крид не единственный, кто заинтересован в тебе. — Тристан поворачивается и идёт вдоль борта парохода. Мои губы распухли, сердце бешено колотится, и я знаю, что мне понадобится минутка, прежде чем я смогу снова встретиться с кем-нибудь из парней.

Я проскальзываю в уборную и толкаю дверь в первую кабинку, даже не проверяя, занята ли она.

И она не заперта.

Она распахивается и открывает мне вид на Миранду, сидящую на унитазе с размазанной помадой и слезами, текущими по её лицу. Она поднимает на меня взгляд, широко раскрыв глаза, а затем снова закрывает дверь.

Когда она выходит через несколько минут, мы не упоминаем об этом.

— Я собираюсь взять ещё один кусочек торта, — наконец говорит она, исчезая и унося с собой появившуюся неловкость.

Зайдя в уборную и вымыв руки самой холодной водой, на какую только способен кран, я возвращаюсь к Криду и выпаливаю это.

— Тристан поцеловал меня, — шепчу я, чувствуя, как краснеют мои щёки, когда он поднимает на меня свои полуприкрытые глаза. — И я думаю… Я поцеловала его в ответ.

— Он тебе нравится? — спрашивает Крид, развалившись на скамейке, и единственным заметным признаком его дискомфорта является то, как его рука сжимает белую ткань брюк.

— Я не знаю, — шепчу я, присаживаясь рядом с ним.

Я так растеряна.

Слава богу, завтра начинаются зимние каникулы.

Я не уверена, как смогу справиться со всем происходящим без передышки.

Глава 16

Папа ждёт меня на парковке для посетителей, стоит рядом со своим проржавевшим «Фордом», засунув руки в карманы джинсов. Он улыбается мне, но мне трудно улыбнуться в ответ. Выбираясь из кондиционированного кожаного салона автомобиля академии, моя плиссированная юбка мягко развевается на ветру, я чувствую, что нахожусь на границе двух реальностей.

— Эй, — шепчу я, когда его взгляд скользит по моим волосам. Мне и в голову не пришло упомянуть