Мы направились в дом, Дворняга следовал за нами по пятам, и Фокс швырнул меня на белый диван, уткнув лицом в подушки, в то время как моя задница осталась торчать в воздухе.

Я прокляла его, но мой голос был приглушен тканью подо мной, а потом попыталась подняться, но в основном мне удалось только задрать свою задницу еще выше, как бабуину, жаждущему каких-нибудь действий.

— Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, могла бы просто попросить, детка, — поддразнил он, схватив меня за бедра и дернув назад, так что я оказалась в вертикальном положении и упала ему на колени, когда он сел на диван.

— Почему ты так поступаешь со мной? — Потребовала я ответа. — Почему ты не можешь просто понять намек и оставить меня в покое? Ты же понимаешь, что заявлять на меня права, как какой-то пещерный человек, ищущий себе пару, — неприемлемая форма ухаживания, не так ли?

— Если бы я собирался заявить на тебя права, как пещерный человек, мой член был бы внутри тебя прямо сейчас, а ты бы умоляла о большем, ненавидя себя за это даже больше, чем утверждаешь, что уже ненавидишь меня, — прорычал Фокс.

Я попыталась вывернуться из его объятий, сопротивляясь, как кошка, пытаясь вырваться, игнорируя ту крошечную частичку своего мозга — или нет, это было больше похоже на прямую мысль моей вагины, которая по иронии судьбы взбесила меня, — которая хотела, чтобы он сделал это и доказал свою чертову точку зрения.

— Развяжи меня, — потребовала я, когда руки Фокса обвились вокруг моей талии.

— Знаешь, мы могли бы здорово повеселиться, если бы ты осталась так связана. А потом ты могла бы притвориться, что у тебя не было другого выбора, кроме как согласиться на…

Я изо всех сил ударила его локтем в живот и поднялась на ноги, пытаясь уйти со связанными ногами.

Фокс встал на ноги позади меня, поймав сзади мои плавки от бикини, когда я подалась вперед и едва не врезалась лицом в серые доски пола. Он рывком поднял меня за них, затем наполовину оторвал от пола и развернул к обеденному столу, где повалил на него лицом вниз.

— Я чувствую, как реагирует твое тело каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, — сказал он, дерзко подходя ко мне так близко, что твердый выступ его члена прижался к моей сердцевине, и когда он вжался в меня, дрожь пробежала по моей спине, и из меня почти вырвался стон, но я с силой сдержалась.

— Фокс, — прошипела я, пытаясь подавить жар в моем теле, в котором были ненависть, похоть и гребаная ярость. Я была так напряжена, так заведена, что была уверена, что кончу на его член в ту же секунду, как он войдет в меня, но я не собиралась поддаваться этому желанию.

— Да, колибри? — Он смахнул мои волосы с лица, чтобы я могла лучше его видеть, когда оглянулась на него через плечо, и его кулак сжался в них ровно настолько, чтобы дать мне понять, насколько он любит грубость.

— Убери от меня свои гребаные руки и развяжи меня прямо сейчас, — прорычала я, подавляя любое желание в своем теле со всей твердостью и решимостью, которые у меня были. Потому что я вернулась сюда не за этим, и я не собиралась позволять ему командовать мной.

Фокс застонал, как будто я всерьез испытывала его терпение, затем отошел от меня, направляясь на кухню и хватая нож. Он разрезал удерживающие меня веревки, освободив сначала мои лодыжки, а затем запястья, и я развернулась к нему, ударив его в челюсть при первой же возможности.

Он оказался на мне в мгновение ока, перевернув меня и опрокинув на обеденный стол на спину, а затем залез на меня сверху и втиснул свои бедра между моих бедер.

Его зеленые глаза потемнели, и я поняла, что смотрю на человека, которого боялись все в этом городе, когда он смотрел на меня сверху вниз, нож все еще был в его руке, и мое сердце бешено колотилось в груди, когда он поднял его.

— Ты думаешь, что действительно так сильно меня ненавидишь? — он усмехнулся, найдя мою руку и вложив нож, который держал, в мою ладонь. Я в страхе наблюдала за ним, когда он повернул лезвие в нашем совместном захвате и прижал его к своему горлу, прежде чем убрать руку и просто посмотреть на меня сверху вниз. — Тогда сделай это. Отомсти и избавь мир от монстра. Мое сердце все равно бьется только для тебя, так что, если ты хочешь вырезать его из моей груди, то давай. Оно твое, каким бы ты его ни захотела.

Я стиснула зубы и уставилась на него, перебирая в уме все до единой причины, по которым я когда-то любила этого мужчину, и понимая, что вместо этого они стали причиной моей ненависти. Он обещал мне весь мир, а потом забрал его, ох, как чертовски легко.

— Пожалуйста, не делайте этого, — взмолилась я, переводя взгляд с одного на другого.

Фокс был подобен статуе, холодный и отстраненный, его разум был непоколебим, решение уже принято.

Я действительно почувствовала, как мое сердце разбивается вдребезги, когда посмотрела в его глаза и не нашла там ничего от мальчика, которого я любила. Только Арлекина, который теперь покончил со мной.

Воспоминания угрожали захлестнуть меня, и боль в моем разбитом сердце обострилась до ослепляющей агонии. Однажды я уже подпустила этих парней достаточно близко, чтобы они сломали меня, и больше никогда не собиралась повторять эту ошибку.

Я надавила на лезвие, заставляя Фокса поднять подбородок, и на его горле появилась кровавая полоса, но клянусь, что его член от этого еще сильнее напрягся между моих бедер.

Но когда я попыталась заставить себя продолжать, чтобы положить конец этим вечным страданиям и поквитаться за все, что они у меня украли, я обнаружила, что меня обездвиживают все те причины, по которым я когда-то их любила. Теперь они были лишь отголоском тысячи воспоминаний, но они были основой того, кем я была. Кем я всегда была. И как бы сильно я ни ненавидела мужчину, возвышающегося надо мной, я знала, что какая-то маленькая, упрямая, глупая часть меня всегда будет любить мальчика, которым он когда-то был.

Я отвела руку и уронила нож так, что он упал со стола, и испустила дрожащий вздох, когда смирилась со своими ограничениями в том, что касается причинения ему боли.

— Мы как прилив и берег, колибри, — тихо