но редко, да и их графика у нее я не знаю. Так что отправился вечером, подгадывая так, чтобы к ее дому подойти после 17-00.

В Полинкин подъезд я ввалился, ощущая, как сильно бьется мое сердце. Чем ближе по ступенькам приближался к заветной двери, тем сильнее было мое нетерпение пополам с волнением. Все же, на свои последние письма из Узбекистана ответа от нее я так и не дождался. Конечно, запросто могла быть и наша очень неспешная почта виновата, но все равно напрягает: раньше по три письма без ответа никогда не выходило.

На мой звонок дверь мне открыла сама ненаглядная.

— Ты зачем сюда заявился? — Ее холодный, бесстрастный голос был под стать ледяному душу для разгоряченного тела. Сердце сразу оборвалось и заныло в предощущении непоправимой потери. — Свое задание ты выполнил, мой отец, благодаря твоим ядовитым советам, до самого последнего момента отказывался лечь в больницу. Чего тебе от меня еще надо.

— Полюшка, кто там? — Донесся из комнаты голос Полинкиной матери.

— Спрашивают номер квартиры, в которой Орловы проживают. — Отозвалась дочка и, отпихнув меня, вышла ко мне на площадку.

— Значит так, Жуков, чтобы не смел больше носа сюда казать. Я ничего о своих мыслях касательно тебя следователям ГПУ не сказала, но если ты хоть еще раз попадешься мне на глаза, клянусь, я наберу номер, который они мне оставили и расскажу им все, что про тебя знаю.

— Я не виноват в смерти Михаила Васильевича, — выдавил я из себя, ощущая, как слабо звучат мои слова, — наоборот, я пытался его спасти. — Ну, а что мне еще оставалось говорить? Про свое перерождение в этом мире и знание будущих событий я теперь ей точно признаться не отважусь.

— Можешь больше не утруждаться в своем вранье. Уходи! Видеть тебя больше не желаю! Если хочешь знать, за мной теперь ухаживает очень достойный человек. — Девушка распалялась прямо на глазах. Еще немного, и в драку на меня кинется, или, в самом деле, кинется звонить по телефону.

— Я все понял. Ухожу. — Твердо объявил я, глядя ей в глаза. После чего развернулся и начал спускаться по лестнице.

— И крестик этот свой забери! — Желая, чтобы последнее слово оставалось непременно за ней, Полина сорвала с шеи цепочку с крестиком, запустив им в мою сторону.

Поймав брошенное на лету, до боли в ладони сжал твердый металл, после чего почти бегом помчался на выход.

После я долго сидел, развалившись на скамейке, и размышлял на тему, что же мне теперь делать? Вроде как, поскандалила девица, нужно всего лишь при следующей встрече постараться подобрать нужные слова, разъяснить свои мотивы, которыми я руководствовался, когда давал его отцу тот злосчастный совет. Ведь, если, зная все варианты, прикинуть, так, я же, наоборот, лишний год жизни красному командарму добавил. В прошлом мире, я точно помнил, он в 1925 году операции не пережил. С другой стороны,… а как я ей это свое знание преподнесу? О своем попаданчестве я точно решил ей не говорить. Да еще эта ее угроза. Нет, сам-то я, разумеется, от ГПУшников уйду без проблем. Вряд ли на мою поимку они серьезных магов сообразят отправить. Но ведь в таком случае под ударом мои родные окажутся. И еще это сообщение Полины, что она с кем-то другим начала встречаться. Запросто может быть, что это объявление об окончательном и бесповоротном разрыве со мной у нее не просто результат истерики на фоне нервных переживаний, а вполне обдуманное решение. В конце концов, я не первый из мужчин, у которого возлюбленная к другому, более успешному самцу, уходит. Так ни до чего до конца и не додумав, я поплелся домой.

По дороге внезапно еще одна мысль в голову влетела: может этот случай с Полинкой — и есть возмездие за мою попытку историю параллельного мира изменить?

Глава 19

Вернулся я в родительский дом, и сразу отца отозвал в сторону, он как раз с работы в этот час воротился.

— Папа, у нас могут внезапно случиться огромные проблемы….

По результатам моего долгого рассказа и последующих расспросов отец вынес свой вердикт, слава богу, что не стал меня во всем обвинять.

— Ну, что же, теперь ты, сына, зато точно знаешь, что попытки изменить историю вовсе не безопасны и тысячу раз в следующий раз подумаешь, прежде чем затевать подобное.

— А нужен он, следующий раз-то? — Не то, чтобы я смирился с тем, через какие испытания предстоит пройти народу нашей страны, да и всего мира, но в этот момент я действительно был твердо уверен в том, что эта ноша не по моим плечам, и предполагал, что в дальнейшем я буду стараться улучшить жизнь исключительно для себя и своих близких.

— Насколько я изучил тебя, Александр, ты обязательно попытаешься что-то изменить. Об одном только прошу, обязательно обдумывай последствия своих действий и старайся по максимуму от них подстраховаться. — Отец примолк ненадолго, как-то странно поглядывая на меня, словно решая, говорить дальше или пока не стоит, но потом продолжил: — вот, к примеру, этот твой способ уйти от опасности при помощи Портала. Я понимаю, конечно, что ты там предусмотрел какие-то контуры, чтобы чужие им воспользоваться не смогли, но ведь любую магическую блокировку можно сломать. Об этом ты задумывался? А дальше враги получат доступ ко всем порталам, что ты установил или еще установишь. Получится таким образом, что ты, пытаясь спасти своих людей, сам же выдашь врагам их всех, сразу и целиком.

Нельзя сказать, что подобная мысль совсем уж не приходила мне в голову, портальный артефакт то после перехода из места, ставшим опасным, так и оставался на том же месте. Потому и маскировать их старался как можно тщательнее, но если то же ГПУ пустит по нашим следам мага с сильно развитым магическим восприятием, моих предосторожностей явно окажется недостаточно. Я вон, обнаружил артефакт портала среди снега и комков земли, а ведь тот даже к накопителям в тот момент не подключен был. Надо постараться как-то исправить этот вопиющий просчет, причем, исправить как можно быстрее. Вот нет у меня уверенности в том, что Полина вдруг не примется прямо сейчас звонить по выданному ей телефону. А дальше только дело времени, когда чекисты до дома моих родителей доберутся.

— Еще одно хочу тебе сказать,