Я как-то лихо проскочила почти к 90-м годам, миновав 70-е и 80-е. А теперь к ним возвращаюсь, потому что именно в том отрезке времени сконцентрировано огромное количество событий, которые трудно обойти. Конечно, обо всём рассказать невозможно, иначе это будет «сага о Форсайтах». Есть и то, что я умышленно опущу, не объясняя причин. Хотя, с другой стороны, вполне допускаю, что где-то «сболтну лишнее» или коснусь тем, которые на самом деле интересны только мне. Я не всегда понимаю, как отделить одно от другого.

Итак, возвращаюсь в 71-й год – год окончания Щукинского училища.

Кроме спектакля «Снегурочка» моими дипломными работами были «Бабьи сплетни» Гольдони в постановке Юрия Васильевича Катина-Ярцева, где я играла главную героиню, Кеккину, в паре с Сашей Котовым, и «Беда от нежного сердца» – водевиль Соллогуба, поставленный Александром Анатольевичем Ширвиндтом, где мне досталась роль Настеньки.

Оба спектакля были яркими, красочными, музыкальными, с танцами, а в «Беде» мы ещё и пели. И костюмы нам сшили тоже эффектные, выразительные.

Особенным успехом пользовался спектакль Ширвиндта. Он вообще человек очень остроумный, а в постановке «Беды» превзошёл сам себя. Александр Анатольевич был тогда не намного старше нас, студентов.

Его парадоксальная фантазия из нравоучительного водевиля Соллогуба родила блестящий современный спектакль со смешными музыкальными номерами, каскадными танцами, шутками…

Состав водевиля был очень сильный – мам играли Наташа Гундарева и Наташа Заякина. Катю из Тамбова – Таня Сидоренко. Молодого героя – Юра Капустин.

Александр Анатольевич Ширвиндт, конечно же, перевернул все общепринятые трактовки образов. «Катя из Тамбова» перестала быть наивной юной девушкой, и Таня Сидоренко пела:

с таким цинизмом в глазах, голосом такой опытной соблазнительницы, что зал начинал хохотать.

А моя «бедная Настенька» была превращена Ширвиндтом из беззащитной «голубой героини», «бедной родственницы», забитой претензиями злых тётушек, в ворчливую зануду и ханжу, которая, когда её звала тётушка, выходила на сцену в платье до пола и сердитым басом на одной ноте заводила свой монолог: «Настенька-Настенька… Всем нужна Настенька!..»

Зрители смеялись. А когда Настенька поворачивалась боком и выяснялось, что платье на ней не макси, а мини – длинный только фартук, тут уж зал взрывался аплодисментами. И весь водевиль сопровождался хохотом и аплодисментами. Роли у всех были каскадные – мы танцевали, пели. Я делала «колесо» и даже садилась на шпагат в конце нашей лирической (правда, в спектакле совсем не лирической, а скорее, эксцентрической!) сцены с Юрой Капустиным…

После получения дипломов обычно студенты ездят по театрам и показываются. Но многие из нас получили приглашения в московские (и не только московские) театры раньше – на дипломные спектакли приходили члены худсоветов и главные режиссёры театров. Если предложения казались неинтересными, то ребята продолжали показываться – уже в стенах того или иного театра, куда приезжали и играли отрывки из разных спектаклей.

Мне этим заниматься было некогда, потому что я снималась параллельно с «дипломами» в фильме «Чёрные сухари» – совместной картине киностудий «ДЕФА» (ГДР) и нашего «Ленфильма».

Почти каждый день после спектакля я садилась в поезд, ехала в Ленинград, утром снималась, а потом летела на спектакль в Москву…

Ох, опять отвлекусь – не могу не рассказать попутно смешную историю. Однажды постановщик «Чёрных сухарей» Герберт Морицевич Раппопорт увлёкся съёмочным процессом. «Ещё дублик! Ещё!..» – кричал он, хотя я понимала, что уже опаздываю на самолёт. А вечером – спектакль… Наконец меня отпускают. Я приезжаю в аэропорт Пулково, но посадка уже закончена. Я стою и слёзно уговариваю дежурную на посадке пропустить меня, но она категорически отказывается. А надо сказать, в Пулкове тогда не было никаких там «зон предпосадочного контроля», никаких металлоискателей. Регистрируешь билет, кладёшь на транспортёр багаж и сразу проходишь к полю на посадку… Когда я поняла, что договориться с недоброй тётенькой не получается, я отошла назад, разбежалась, «протаранила» дежурную, вырвалась на поле и побежала. Тётка за мной. Я добегаю до самолёта, взлетаю по трапу, она нагоняет меня и стаскивает вниз. Я опять бегу – прямо как заяц в мультфильме, – она опять стаскивает. А рядом с самолётом за ситуацией с любопытством наблюдают два пилота. Я бросаюсь на шею одному из них, рыдаю, что «у меня спектакль, и если я не полечу, зрители будут сидеть в зале, а актрисы на сцене нет…». Ну и так далее. Лётчик смеётся, отрывает меня от своей шеи и говорит: «Понял, не реви! На твоё место уже посадили пассажира. В туалете полетишь?» Естественно, я заорала: «Конечно!!!» И меня провели в туалет, взяв с меня слово не выходить до конца полёта из туалета, заперевшись изнутри. Я все «инструкции» выполнила. А самолёт был ТУ-104 – в нём два огромных туалета со столиками для курения внутри (тогда ещё на борту можно было курить).

Самолёт набрал высоту. Хотя и лететь-то всего ничего – минут пятьдесят, и второй сортир – напротив, почему-то ко мне весь рейс яростно ломились пассажиры. Но я мужественно просидела на закрытом унитазе и даже писала стихи – да, посетило вдохновение («когда б вы знали, из какого сора…») – до самой посадки. Когда самолёт приземлился, я переждала время, за которое, по моим подсчётам, уже все должны были выйти, распахнула двери своего экзотического заточения и… о, ужас!!! На меня изумлённо взирали пассажиры: они всё ещё стояли в проходе и ждали трап…

Так вот, возвращаюсь к предыдущей теме. Ездить и показываться в театры (из-за моего напряжённого графика) было совершенно некогда. Поэтому из всех предложений я выбрала два – театр им. Вахтангова и театр им. Станиславского.

Вахтанговский – родной театр, на сцене которого я уже играла, знала всех в труппе, весь обслуживающий персонал. И в то же время я знала весь репертуар театра и понимала, что роли Золушки и Нана уже сыграны, а больше в театре Вахтангова мне ничего не светит. Я слишком маленькая, чтобы стать героиней на огромной вахтанговской сцене…

А в театр им. Станиславского меня пригласили на амплуа именно молодой героини. Мне предложили сразу несколько больших и интересных ролей. И я выбрала Драматический театр им. К.С. Станиславского. Тот самый театр, куда я часто ходила, будучи студенткой циркового училища. Театр, где я увидела потрясшую меня «Антигону» с Лизой Никищихиной в главной роли и Евгением Леоновым в роли Креонта. Театр, в котором шёл спектакль «Маленький принц», где Принца трогательно и пронзительно играла Ольга Бган, та самая, которая когда-то снялась в знаменитом фильме «Человек родился». Позже я увидела в той же роли Таню Ухарову, и она тоже очень хороша была.

Сегодня этот театр называется «Электротеатр „Станиславский“», и, честно говоря, у меня нет ни малейшего желания даже полюбопытствовать, что же там играют.