И сейчас он не хотел давить на Кэт.

Если она возражает против его поездки в Норвегию вместе с Пейнтером, он никуда не поедет.

– Мне страшно подумать, что ты вернешься на оперативную работу, – наконец сказала Кэт. Достав руку Монка из-под блузки, она крепко стиснула ее обеими руками. – Но я стану ненавидеть сама себя, если скажу тебе не делать этого.

– Ты можешь ничего не говорить, – тихо промолвил Монк, внезапно почувствовав себя эгоистом. – Ты же это знаешь. Я все понял. Будут и другие задания. Когда мы с тобой оба будем готовы.

Кэт пристально посмотрела на мужа. Затем она вся как-то обмякла, закатила глаза и схватила его за затылок, привлекая к себе. Ее губы вплотную приблизились к его рту.

– Ты у нас вечный мученик, да, Коккалис?

– Что?..

Кэт заставила его замолчать своими губами, с силой вжимаясь в его губы, раздвигая их, проникая в рот. И тотчас же отпрянула назад. Учащенно дыша, Монк подался вперед, жаждая большего.

– Просто постарайся на этот раз возвратиться целым и невредимым, – сказала Кэт, ткнув пальцем в протез.

Монк, как всегда, соображал туго. Он не сразу проследил за ее мыслью.

– Ты хочешь сказать?..

– О господи, какой же ты тупой, Монк! Да, ты можешь ехать.

Монка захлестнула радость, смешанная с изрядной долей облегчения. Его лицо растянулось в широкой улыбке, которая внезапно превратилась в нечто более похотливое.

Правильно прочитав его мысли, Кэт приложила палец к губам.

– Нет, даже не шути о том, что ты большая палка.

– О крошка… как ты могла так обо мне подумать?

Убрав палец, Кэт наклонилась вперед и снова его поцеловала. Монк подхватил ее под ягодицы, перетаскивая к себе на колени.

Крепко прижав жену к себе, он прошептал:

– Зачем об этом говорить, когда я все могу доказать на деле?

Грей дежурил у окна, глядя на погруженный в темноту сад вокруг старинного сельского особняка. Ему также были видны стоянка и проходящая мимо виа Тиберина. Беглецы проехали восемьдесят миль, чтобы добраться до маленького городка в Умбрии, известного своими древнеримскими развалинами и целебными источниками.

Это убежище предложила Рейчел. Переоборудованный в гостиницу двухэтажный особняк, с его балками из орехового дерева, выложенными из кирпича арками над окнами и чугунными люстрами, по-прежнему сохранил былое очарование. К тому же он находился в очень тихом месте.

И все же Грей не собирался терять бдительность. После того, что произошло в Риме, он больше не хотел рисковать. И не он один.

Грей заметил в саду красный огонек сигареты. Он не знал, что Сейхан курит, – с другой стороны, он о ней вообще практически ничего не знал. Она представляла собой неизвестную величину, ненужный риск. Насколько было известно Грею, никто не отменял приказ Вашингтона: задержать агента «Гильдии» любой ценой.

И все же Сейхан прикрывала их сегодня, и в прошлом она не раз спасала ему жизнь.

Наблюдая за женщиной-убийцей, расхаживающей по саду, Грей услышал, как в расположенной рядом ванной перестала течь вода и громко ухнули трубы. Рейчел закончила мыться. После часового пребывания в канализационной системе всем четверым требовались мыло и горячая вода.

Кроме того, им нужно было собраться с мыслями, решить, что делать дальше.

Рейчел вышла из заполненной паром ванной босиком, закутанная в полотенце, с мокрыми волосами.

– Душ свободен, – сказала она, оглядывая комнату. – А где твой напарник?

– Ковальски спустился вниз. Хочет раздобыть на кухне ужин.

– А.

Рейчел стояла в дверях, обхватив руками грудь: она внезапно застеснялась Грея и старалась не смотреть ему в лицо. Ворвавшись друг к другу в жизнь, они еще по-настоящему ни минуты не были вдвоем. Грей чувствовал, что нужно отвернуться, дать ей возможность спокойно переодеться, но он не мог.

Рейчел медленно подошла к кровати, по-прежнему осторожно ступая на левую ногу. Тайленол и эластичный бинт помогли вывихнутому колену, но все же требовался хотя бы день полного покоя. На кровати лежала новая одежда, все еще в упаковке и с бирками: джинсы, темно-синяя блузка, длинный плащ.

Проходя через комнату, Рейчел вцепилась в полотенце так, словно это был ее щит. Правда, без особой необходимости: Грею было известно в мельчайших подробностях то, что скрывалось за полотенцем. То, что не исследовал своими руками, он изучил губами. Однако сейчас его возбуждала не плоть, а воспоминания о нежных, ласковых словах, произнесенных в темноте, об обещаниях, которые так и не были выполнены.

В конце концов Грей все же отвернулся к окну – подчиняясь не чувству стыда и даже не вежливости, а сокрушительному ощущению утраты чего-то такого, что могло произойти.

Он слышал, как Рейчел возится у кровати, шуршит оберточной бумагой. Она не стала возвращаться в ванную, чтобы переодеться, а развернула полотенце и оделась у Грея за спиной. Но он не увидел в ее дерзости попытки соблазнения; скорее это был вызов, проникнутый сознанием того, какую боль и стыд это ему причиняло.

С другой стороны, быть может, все это было лишь плодом его воображения.

Одевшись, Рейчел подошла к окну и остановилась рядом с Греем.

– Вижу, ты по-прежнему настороже, – тихо промолвила она.

Грей ничего не ответил.

Какое-то время молодая женщина молча стояла с ним. В саду вдруг вспыхнула спичка, освещая силуэт Сейхан, которая закурила новую сигарету. Грей почувствовал, как Рейчел напряглась. Украдкой взглянув на него, она быстро развернулась и отошла к кровати.

Прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово, послышался стук в дверь. Вошел Ковальски с большим деревянным подносом в руках и двумя бутылками вина под мышкой.

– Ужин в номер, – весело произнес он.

Войдя в комнату, великан сразу же заметил на полу брошенное полотенце. Он быстро перевел взгляд с Рейчел на Грея и закатил глаза. Потом, тихонько насвистывая, направился со своей ношей к столику.

Опустив поднос на столик, бутылки он оставил при себе.

– Если я вам не нужен, улягусь надолго в горячую ванну. И я действительно имею в виду – надолго. Я собираюсь пробыть там не меньше часа.

Ковальски многозначительно посмотрел на Грея – это надо было понимать как тонкий намек.

Рейчел залилась краской.

Из этого стеснительного положения Грея вывел звонок сотового телефона, лежавшего на ночном столике. Он взглянул на часы. Должно быть, Пейнтер. Взяв телефон, Грей вернулся к окну.

– Пирс слушает, – сказал он, дождавшись установления защищенной связи.