Пробыв два срока в конгрессе Соединенных Штатов, Рори отошел от политики. Его попытки изобличить Амоса в Вашингтоне дали нулевой результат, и все же предупреждения Ребекки в записке, полученной в первый год его пребывания в столице, оказались пророческими.

Вряд ли можно было считать простым совпадением то, что через три недели после получения письма в него стреляли.

Произошло это рано утром, когда он возвращался домой от Доротеи Пейсли. Пуля задела его плечо. Рори догнал неудачливого убийцу. В завязавшейся драке Рори проявил неосторожность и лишил своего противника жизни. Таким образом, он так и не узнал, кто был инициатором покушения – Уэллс или вдруг возревновавший муж очаровательной Доротеи. Как обычно в подобных случаях, убийца оказался бездомным бродягой.

Три года прошло с тех пор, и Рори вконец растерял все иллюзии. Он убедился, что ничего не добьется в Вашингтоне – ни справедливых законов для своих избирателей, ни разоблачения преступников. Если он собирается сокрушить Уэллса, то действовать надо на родной почве – в Неваде.

Коррумпированная администрация Гранта уступила место «скромным» дельцам из своры «реформатора», а проще сказать, демагога Рузерфорда Хейеса. Подобно своему предшественнику Гранту, герою Гражданской войны, генералу со славным боевым прошлым и весьма решительными намерениями, которые существовали только на словах, не менее словоохотливый бывший губернатор штата Огайо не мог, да и не хотел взламывать хорошо подготовленную оборону окопавшегося в федеральной столице жулья национального масштаба. После того как Хейес подло вышиб из борьбы за президентство своего однопартийца-демократа, губернатора штата Нью-Йорк Сэмюеля Тидена, Рори Мадиган посчитал свое дальнейшее пребывание в Вашингтоне бессмысленным.

Амос Уэллс благополучно пережил все финансовые и политические потрясения. Его богатство росло даже в те мрачные времена, когда многие держатели акций и шахтовладельцы теряли все до последнего цента. Однако Рори удалось наладить связи с влиятельными личностями в среде продажных законодателей Невады, которые избирали представителя штата в сенате. К тому времени Амос должен был переизбираться. Деньги Рори, щедро потраченные на другого кандидата, сделали свое дело – Амос Уэллс потерпел поражение на выборах.

Но по-настоящему свалить Амоса можно, только разрушив его бизнес, а для этого надо было найти доказательства махинаций экс-сенатора с горнорудными акциями, разоривших тысячи мелких вкладчиков и погубивших десятки шахтерских жизней. Одной из безвинных жертв преступлений Амоса когда-то стал и Райан Мадиган. В случае передачи дела в суд Амос Уэллс не только не мог рассчитывать вернуться в Вашингтон, но рисковал попасть за решетку, а может быть, и на виселицу.

Бью опаздывал. Рори, отложив деловые бумаги, в нетерпении стал прохаживаться по кабинету. Наконец на лестнице послышались знакомые тяжелые шаги. Красное, как кирпич, широкое лицо Бью Дженсона всунулось в приоткрытую дверь. Щеки его слегка обвисли, над туго затянутым поясом начал выпячиваться животик, но все-таки за восемь лет он мало изменился.

Отдышавшись и утерев с лица пот, Дженсон с наслаждением вытянулся в удобном кожаном кресле возле письменного стола Мадигана.

– Жарко, как в пекле, которым нам грозят священники.

– Бью! Ты должен больше заботиться о себе. Ты таскаешь лишний вес. Не пора ли его сбросить? – Рори протянул другу высокий стакан, наполненный прозрачной водой с кусочками льда.

Дженсон подозрительно понюхал жидкость.

– Ты начал говорить точно как мой врач. Проповедуешь умеренность и сам воздерживаешься от спиртного. Это, видимо, с тех пор, как ты протащил в сенат своего республиканца взамен нашего демократа. Не поменял ли ты окраску, братец?

– Нет, Бью! Я в той же демократической шкуре. Но тебе ли не знать, что у нас в штате у демократа нет никаких шансов на избрание. Для наших законодателей другой партии, кроме республиканской, просто не существует. Но хватит о политике. Ты прислал мне записку, но я не понял, в чем суть дела.

Бью хитро ухмыльнулся.

– Слай Хобарт в долгу как в шелку, сидит без гроша. Он готов заговорить.

– Что ж, это неплохо. Я уверен, что он многое может рассказать о том, как Амос держал шахтеров под землей, пока его прихвостни и дружки покупали и продавали акции, набивая мошну. Но одно его слово против слова Амоса – маловато для возбуждения уголовного дела. У него есть серьезные доказательства?

– Он вроде бы зачитывал маркшейдерам какие-то письменные инструкции. Конечно, там не все написано черным по белому, но кое-что есть… между строк.

Рори не скрывал от давнего друга, как взволновало его это известие.

– Не верится, что Уэллс писал подобные послания собственноручно.

– Конечно, он хитрый лис, но тут допустил промашку. На этих инструкциях несколько поправок вписано именно его почерком. Хобарт должен был их сжечь, но припрятал на черный день. У него этих огнеопасных бумаженций полная шкатулка под крепким замком. Когда-то давно он собирался сунуть их под нос мальчикам Уэллса и содрать с них пару монет на выпивку. Но теперь он решил найти им лучшее применение. Мои парни смогут проверить их подлинность, когда явятся к Хобарту вытрясать из него гиблый долг.

– Скажи своим парням, чтобы они не скупились, если обнаружат еще какие-нибудь свидетельства. Я хочу доказать, что Уэллс не только держал шахтеров взаперти, но и замуровывал их обвалами, когда открывалась богатая жила. Мне нужны доказательства, что он не просто жулик, но и еще и хладнокровный убийца.

Рори нервно мерил шагами пространство кабинета. Его охватила жажда деятельности.

– Боже! Ты не представляшеь, как долго я ждал, чтобы кто-нибудь из людей Амоса раскололся. Тот, кто всех ближе к паучьему гнезду. Теперь мы уже почти у цели. Я их всех сотру в пыль, а в первую очередь Уэллса. Я выпью из него всю кровь. Я уже чувствую, как он хрустит у меня на зубах.

– А я смогу полюбоваться этим пиршеством! – послышался голос из соседнего кабинета.

Совместный бизнес вынуждал Патрика много времени проводить в Виргиния-Сити, а Рори в Сан-Франциско. Поэтому у каждого из братьев в конторах компании и в Калифорнии, и в Неваде был свой личный кабинет.

Патрик неожиданно появился в дверях. Рори заметил в глазах брата озабоченность и осуждение. Патрик явно не одобрял преждевременную радость и неумеренную кровожадность Рори.

– Хелло, Патрик! Я не слышал, как ты вошел.

– Зато я слышал, как ты громко празднуешь победу.

Бью перевел взгляд с одного из братьев на другого. Странное дело – их лица были абсолютно похожи, словно отлиты в одной и той же форме, но Рори был из племени темноволосых ирландцев, а Патрик унаследовал огненно-рыжую шевелюру от каких-то отдаленных саксонских предков.

– Значит, ты добыл веские доказательства? – обратился Патрик к Дженсону. – Когда ты сможешь их нам представить?