— За нами хвост, — вдруг прервал мои размышления дядя Гоша. Я как очнулся, хвост — это неприятное известие, для меня, например, точно. У нас, сыщиков, есть такая примета, если за тобой хвост, значит, ты уже не сыщик, а наоборот, ты сам под наблюдением, засветился, значит, под колпаком. В поисках заявленного дядей Гришей хвоста, я закрутился на сиденье, но дядя Гриша одёрнул.

— Не крутись. Не подавай вида.

Я втянул голову в плечи. Надо бы воротник куртки поднять, но лето, я в майке безрукавке. Поэтому и вжался в сиденье, «сделался невидимым», одними глазами забегал по всем трём зеркалам. Но не вижу. «Где?» — глазами же и спрашиваю.

— Сзади, справа, на мотоцикле, — вслух отвечает мой напарник.

А, точно, есть такой! Сзади. Хотя плохо видно. Он тоже стоит. Тоже застрял в пробке. Зажали «голубчика». Мотоцикл, это такое клёвое дело! Завидное!! Я бы сам бы себе такой купил. Если мог бы, но… Если позже только, после «ауди» или Мерседеса, я как у Марго себе куплю, гоночный. В общем, мотоциклиста я заметил, как и другие машины, нервно дёргающиеся в толчее. Но он в ярко-красном шлеме и чёрном светофильтре на лице, только шлем и плечи видно, как по этим признакам можно было понять, что это хвост, тем более наш, непонятно. Я вновь подивился уникальной проницательности моего напарника. Через светофильтр показания снимает? Уникум! Мастер! Вот что значит опыт, а я, наверное, сын ошибок. Шутка. Дядя Гриша понял мою ухмылку как вопрос, косо глядя в боковое зеркало, пояснил:

— Он сразу за нами поехал, как только мы выехали. Заметил?

— Да, — соврал я. — Заметил, но я думал…

Напарник недослушал мои объяснения, перебил.

— Ты вот что, потихоньку прижмись-ка к тротуару, и заедь на него. Сможешь?

— На этот, справа? Конечно, — отвечаю. — А потом, по тротуару, да? Нельзя. Нас оштрафуют.

— Нет, как только заедешь, сразу же глуши мотор и бегом в метро… вместе. Он не успеет.

Точно, мысленно обрадовался я тактическому предложению напарника, скинем хвоста с хвоста. Молодец дядя Гриша. Хорошо придумал. Правильно. Пока этот хвост из середины автомобильной толчеи выберется, мы уже в метро будем. До метро, если по прямой, через палисадник, по газонам, метров шестьдесят, не больше. Мне это легко. Да я, в полном боевом снаряжении, на заставе, и не на такие расстояния, не ниже первого разряда на «зачёт» бегал…

Мы так и сделали. Когда я прогрохотал пятками по ступеням метро, дядя Гриша странным образом в затылок мне дышал… Ха, а говорят, возраст… Рано на пенсию значит пошёл. Ладно, сейчас не до того, не об этом… Главное препятствие, турникет, я тенью отца Гамлета проскочил, времени на покупку билета не было, а дядя Гриша, раскрыв своё «почётное» удостоверение, почётно быстро и прошёл. Дальше опять бегом. Оп, успели! Двери первого вагона за нами тут же закрылись, и мы поехали… Только растерянная фигура подбегающего хвоста — мотоциклиста — за окнами мелькнула. Ага, не успел, голубчик! «Учись, «черпак», бегать, — злорадно подумал я, так у нас молодых солдат в армии называют, или «духами» или «слонами», — это тебе не на мотоцикле, понимаешь, перед девками форсить, здесь головой думать нужно, иногда и ногами, если в хвосты подался. Так-то вот».

Проехали по жёлтой радиальной ветке до «Марксистской», быстро перешли на кольцевую, проехали до Курского вокзала, перешли на Курскую радиальную, проехали в центр города, вышли, пошли вверх по Тверской, где-то свернули… Встали. Изображая туристов несколько минут постояли — я по крайней мере честно лоха изображал — разглядывая чугунную литую запылённую и голубями кое-где выпачканную решётку перед каким-то зданием, с табличкой «Охраняется государством», а дядя Гриша за угол заглядывал. Вновь вернулись на Тверскую — дядя Гриша впереди, я за ним, медленно пошли вниз… обратно. Прогулочным шагом. Дядя Гриша руки за спину, я чуть сзади, но тоже… Фланировали, разглядывая шикарные и очень дорогие образцы товарной продукции для гостей города в огромных витринах и девушек. Девушки, для меня, например, были предпочтительнее. Но я вида не показывал ни улице, ни девушкам. Мы проверяемся, я понял, следы запутываем. Правильно. Аксиома. Если есть за нами слежка, мы её засечём. Лоб в лоб. В смысле, дядя Гриша увидит. Потом и я. А может и я первым засеку. Да какая разница. Мы с ним напарники. Он учится у меня, я у него. И друг друга прикрываем. Можем. Не первый день.

Дядя Гриша неожиданно свернул в пивную палатку. «Клинское», кажется, я не успел прочитать, когда на вывеску голову поднял, мы уже порог переступали, я за ним. Ну молодец, правильно сделал, мысленно похвалил я напарника, давно уже пить хочу, и даже голодный почему-то, но не пиво бы. Я же за рулём, хотя… Мимо столиков, а палатка была почти наполовину заполнена народом, в лёгком шуме голосов, вдыхая вкусный запах жареных беляшей или чего там, теперь я уже впереди, двинулись к прилавку с фирменной рекламой клинского пива. Но дядя Гриша остановил меня, уже сидел за боковым столиком. Волька, позвал он меня, типа, кыс-кыс, иди сюда. Я вернулся. Удивительно! Стол уже перед ним был накрыт. Шесть пивных двухлитровых кружек, три тарелки жареных колбасок, три овощных салата, хлеб естественно, вилки, горчица вроде, салфетки, кетчуп… Всё как в лучших домах… И дядька за накрытым столом. Обнимается с моим напарником. Ааа, этот тот самый дядька Евгений Васильевич, оказывается, которому «засранцы» наконец полковника присвоили, вспомнил я, бывший дяди Гришин сослуживец, хотя он сейчас был «по гражданке». Молодец, дядька. Хотя с погонами выглядел бы в городе гораздо лучше. Важно другое, поляну накрыл нам. Вовремя. Молодец, в смысле молоток!

— А это… — дядя Гриша чуть запнулся, представляя меня, — мой, можно сказать…

— Сын, да? — легко продолжил Евгений Васильевич. — Вижу, очень похож. Евгений Васильевич. — Представился он и протянул руку. Я тоже. — О, и рука уже крепкая. Мужская. В отца. Очень приятно. Будем знакомы. — Пожимая своей клешнёй, восхищённо заметил он. Рука у него была неправдоподобно жёсткая, как доска, и сильная, как пассатижи. Я это отметил, но не отреагировал, потому что у дяди Гриши такая же «хватка», только он обычно осторожничает, сейчас чему-то улыбается. — Большой уже он у тебя, Михалыч. Взрослый. — Полковник похвалил и в притворном ужасе глянул на Пастухова. — Как наши дети быстро растут, да? А мы, значит, стареем. — На секунду лицо его посетила горечь, но быстро сменилась новой радостью. — У меня у самого дочь, как ты знаешь, Лерка, вчера вроде в первый класс пошла, а нынче уже… о-го-го! Невеста! Выросла. Я и не заметил… На меня похожа. А ты, значит, на мать свою, наверное, да, на мать? Счастливый будешь.

Я не возражал, а дядя Гриша продолжил:

— …И мой помощник. — Закончил он представлять меня. Лицо при этом у моего учителя было чем-то высветленное.

— Ага, ещё и напарник, значит, как сейчас говорят. — Понимающе восхитился Евгений Васильевич. — Это хорошо. Династия, значит, у вас будет. Здорово! — Полковник нацелился на меня указательным пальцем. — Учись у него, сынок, тебе можно позавидовать. Таких учителей, сейчас, знаешь, раз, два и обчёлся, и в академию поступать не надо.