Весной и летом 1951 г. Лян Шумин побывал и на юге страны, ознакомился там с положением в деревне. Эта поездка продолжалась с начала мая по конец августа. После того как Лян Шумин в течение четырех месяцев знакомился с тем, как идет земельная реформа, 30 августа состоялась его очередная беседа с Мао Цзэдуном.

Мао Цзэдун спросил:

– Каково твое впечатление от проведения аграрной реформы в Сычуани?

Лян Шумин высказал два основных тезиса:

– Во-первых, что касается аграрной реформы, то я видел желания, надежды и требования бедных крестьян, которые полагают земельную реформу весьма необходимой, а также своевременной; однако некоторые политические установки проводятся дурно; например, происходят избиения землевладельцев (помещиков), на это надо обратить внимание. Во-вторых, относительно Сычуани у меня сложилось следующее впечатление: с момента освобождения не прошло еще и двух лет, а в провинции Сычуань создана атмосфера покоя и порядка, стабильности, устойчивости. Изменения в этом плане произошли очень быстро, сверх моих ожиданий. Заслугу здесь надо отнести на счет деятельности и методов, к которым прибегли, управляя этой провинцией, Лю Бочэн и Дэн Сяопин.

Лян Шумин также особо подчеркнул, что Дэн Сяопин молодой (в то время Дэн Сяопину было 47 лет; Лян Шумин считал, что это – возраст молодости, расцвета сил для политического деятеля), способный человек, который находит глубокое понимание у людей. Кроме того, он привел в качестве примера хорошее решение вопроса о клановости в Сычуани. Выслушав Лян Шумина, Мао Цзэдун улыбнулся и сказал:

– Господин Лян зрит в корень. Дэн Сяопин – мастак во всем: от политики до военного дела, то есть и в делах гражданских, и в военных вопросах.

Представляется, что уже изначально существовали определенные разногласия между Мао Цзэдуном и Лян Шумином по вопросу о политике в отношении крестьян. Однако в 1950—1952 гг. они не выплеснулись на поверхность. Мао Цзэдун выслушивал некоторые критические замечания Лян Шумина и пытался не реагировать на них, переводя разговор на те темы, которые были ему более по вкусу. Однако вечно так продолжаться не могло, так как Лян Шумин был, что называется, «крепким орешком»: у него имелась своя голова на плечах, и он не желал поддакивать Мао Цзэдуну.

Дискуссия между Лян Шумином и Мао Цзэдуном разгорелась в 1953 г. Причем она стала гласной. Все это произошло в течение десяти дней: с 8 по 18 сентября. Начался спор на расширенном заседании Постоянного комитета Всекитайского комитета НПКСК, а продолжился на расширенном заседании Центрального народного правительственного совета.

8 сентября премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай (который одновременно являлся еще и заместителем председателя ВК НПКСК) представил расширенному совещанию ПК ВК НПКСК доклад о генеральной линии на переходный период. Речь шла о новой генеральной линии Компартии Китая, в которой отразились взгляды Мао Цзэдуна, приведшие впоследствии и к «великому скачку», и к народным коммунам.

На следующий день после доклада Чжоу Эньлая, то есть 9 сентября, Лян Шумин, выступая при обсуждении этой генеральной линии на заседании группы членов ВК НПКСК, сказал: «Эта генеральная линия по сути дела или изначально представляет собой, так сказать, принципиальный подход или принципиальную собственность, то есть собственность, выраженную в принципах, в мыслях, собственность на принципы, а ведь это собственность, которая, если говорить о смысле, который в ней заложен, принадлежит всем нам вместе и каждому из нас в отдельности. Так что если говорить о самой генеральной линии как таковой, как линии, то тут вопросов к ней нет; остается поглядеть, как же она воплощается в жизнь, а если мы хотим хорошо сделать какое-то дело, то нужно опираться на такое положение, при котором каждый человек, все мы вместе и каждый в отдельности проявляли бы заботу об этом деле, чтобы оно затрагивало каждого, затрагивало его душу, отвечало его интересам; и вот при таком подходе мы обнаруживаем тут немало вопросов, и тут необходимо, чтобы в случае возникновения вопросов, вне зависимости от того, идет ли речь о крупных проблемах или о небольших вопросах, надо чтобы они своевременно находили отклик или доводились до тех, кто несет за это ответственность, причем это должно делаться с той целью, чтобы уменьшить ошибки в работе».

Во второй половине того же дня Чжоу Эньлай, закрывая заседание, предложил Лян Шумину выступить на очередном пленарном заседании с изложением его точки зрения.

Лян Шумин обнародовал свои взгляды. Он, в частности, говорил: «…Есть одна вещь, на которой мне хотелось бы сделать особый упор. Я хотел подчеркнуть один вопрос, а именно вопрос о крестьянах или, если хотите, вопрос о деревне. В прошлом на протяжении почти тридцати лет Коммунистическая партия Китая в ходе революции всегда исходила из того, что ее опорой является деревня, что село – это ее опорная база. Однако с той поры, как произошло вступление в большие города, и упор в работе был перемещен на город, а руководящие кадровые работники, которые сами выросли из среды крестьян, также все переместились в города, оказалось совершенно невозможно избежать такого положения, при котором деревня у нас как бы опустела, лишилась, как говорится, содержательной начинки. Причем особенно здесь следовало бы сказать о самых последних нескольких годах, потому что именно в самые последние несколько лет такое явление особенно характерно. При всем при том уровень жизни рабочих в городах, особенно в последние годы, повышается очень быстро. А вот крестьяне в деревне живут по-прежнему очень трудно и бедно. По этой причине люди из деревни повсеместно устремляются в города (включая сюда и Пекин). Город же не способен их всех вместить в себя, а потому он их отторгает, выталкивает обратно, назад, и так создается противоречие. Вот кое-кто утверждает, что в настоящее время рабочие у нас в стране живут на самом высоком, на самом богатом, девятом верхнем ярусе Неба, а крестьяне живут на самом низком, самом бедном, девятом нижнем ярусе Земли. Иными словами, рабочие живут в высшем круге рая, в крестьяне – в низшем круге ада. Жизнь у рабочих райская, а у крестьян, сравнительно с рабочими, адская. Следовательно, существует такая же разница, как между «девятым кругом рая, и девятым кругом ада». Между рабочими и крестьянами, между жизнью одних и других существует такая же огромная разница, как между жизнью тех, кто проживает в высшем круге рая и жизнью тех, кто живет в низшем круге ада. К этим словам следует прислушаться, они заслуживают внимания. Если мы в нашем движении, содержанием которого является строительство государства, будем пренебрегать или упускать из виду подавляющее большинство народа Китая, а это крестьяне, то такие наши действия будут просто-напросто неподобающими. Особенно для Коммунистической партии, которая сегодня представляет собой руководящую партию, для партии, которая в прошлом опиралась или действовала в опоре на крестьян. Если сегодня она будет пренебрегать ими, тогда эти люди, то есть крестьяне, могут сказать: «Да что же это такое? Что же это они, как вошли в города, так и стали относиться к нам с антипатией, так и отбросили нас, так мы им стали и не нужны?» Мне бы хотелось, чтобы правительство уделило внимание этому вопросу. Я надеюсь на это».