Подъем оказался слишком крутым для разговоров, даже если бы Йен был к ним расположен. Мысленно пожав плечами, она последовала за ним, но на всякий случай держала оружие в руке и посматривала по сторонам.

Они покинули Ридж на рассвете, и день давно перевалил за полдень, когда они наконец остановились у какого-то мелкого безызвестного ручья.

Дикий виноград обвил ствол ольхолистной калины, наклонившейся над потоком. Животные собрали большую часть урожая, но несколько гроздей по-прежнему висели над водой, недоступные никому, кроме самых отчаянных белок и… высоких женщин.

Она сбросила мокасины и зашла в воду, выдохнув, когда обжигающе холодная вода коснулась ее икр. Виноград был таким спелым, что едва не лопался, фиолетовый до черноты и липкий от сока. Белки не добрались до винограда, а вот осы добрались, так что она действовала с оглядкой на полосатых бойцов с припрятанными на животе кинжалами, откручивая от лозы особенно сочную гроздь.

– Ну так что, не хочешь мне рассказать, что мы на самом деле ищем? – спросила она, стоя спиной к кузену.

– Нет, – ответил он с улыбкой в голосе.

– О, значит, это сюрприз? – Она оторвала гроздь и повернулась, чтобы бросить ее ему.

Он поймал виноград одной рукой и опустил на землю рядом с потрепанным походным мешком, в котором он нес провизию.

– Вроде того.

– Ну, по крайней мере, это не просто затянувшаяся прогулка.

Она оторвала вторую гроздь и пошлепала к берегу, чтобы сесть рядом с ним.

– Нет, не прогулка. – Он оторвал две виноградины, забросил их в рот, раскусил и выплюнул кожицу вместе с косточками с легкостью опытного едока. Она обращалась со своими более изящно, откусывая половину и убирая косточки ногтем.

– Нужно есть вместе со шкурками, Йен, в них витамины.

Он скептически дернул плечом, но ничего не ответил. И она, и ее мать не единожды пытались объяснить, что такое витамины, но их попытки не имели особого эффекта. Джейми и Йену с неохотой пришлось признать существование бактерий, потому что Клэр показывала им подвижные моря микроорганизмов в своем микроскопе. Витамины же были, к несчастью, невидимы, а потому их можно было спокойно игнорировать.

– И далеко еще твой сюрприз?

Виноградные шкурки оказались ужасно горькими. Ее губы непроизвольно скривились, когда она стала разжевывать одну из них. Йен, одновременно жующий и плюющий, заметил ее гримасу и расплылся в улыбке.

– Ай, немного подальше.

Она бросила взгляд на горизонт – солнце уже опускалось вниз. Если они повернут назад прямо сейчас, стемнеет прежде, чем они доберутся до дома.

– Насколько дальше?

Она выплюнула потрепанную виноградную кожицу на ладонь и сбросила ее в траву. Йен тоже посмотрел на солнце и поджал губы.

– Ну… Думаю, мы будем там завтра к полудню.

– Мы что? Йен!

Он выглядел пристыженным и втянул голову в плечи.

– Прости, кузина. Я знаю, я должен был сказать тебе раньше, но я думал, что ты не пойдешь, если узнаешь, как это далеко.

Оса кружила вокруг грозди у нее в руках, и Брианна раздраженно отмахнулась от нее.

– Ты знал, что я не пойду. Йен, о чем ты только думал? Роджер с ума сойдет и всех остальных сведет!

Ее кузен счел ее комментарий забавным.

– С ума? Роджер Мак? Сомневаюсь.

– Ну ладно, никого он с ума не сведет, но он будет беспокоиться. И Джемми будет по мне скучать.

– Нет, с ними все будет нормально, – заверил ее Йен. – Я сказал дяде Джейми, что нас не будет три дня, и он пообещал забрать твоего парня в Большой Дом. В компании твоей мамы, Лиззи и миссис Баг он даже не заметит, что тебя нет.

Так оно скорее всего и будет, но этот факт не уменьшил ее возмущения.

– Ты сказал па? И он просто согласился, и вы оба решили, что утащить меня в лес на три дня, ничего не объяснив, это совершенно нормально? Вы… Вы…

– Своевольные, невыносимые варвары-шотландцы, – сказал Йен, идеально изобразив английский акцент ее матери, так что Брианна не смогла удержаться от смеха.

– Да, – сказала она, вытирая с подбородка капли виноградного сока. – Именно так!

Он по-прежнему улыбался, но его выражение поменялось – он больше ее не дразнил.

– Брианна, – сказал он мягко со своим типично высокогорным шотландским выговором, от которого ее имя становилось каким-то нездешним и особенно изящным. – Это важно?

Он совсем перестал улыбаться и смотрел ей прямо в глаза с теплотой и серьезностью. Ореховые глаза были единственной красивой чертой в лице Йена Мюррея, но в них светились такая прямота и искренность, что собеседник чувствовал, будто на мгновение заглянул прямо ему в душу. Она и прежде задавалась вопросом, знал ли он об этой своей особенности, но даже если так, сопротивляться ей было сложно.

– Ладно, – сказала она и снова отмахнулась от осы, все еще сердитая, но уже примирившаяся со своим положением. – Но ты должен был мне сказать. Что, даже и сейчас не расскажешь?

Он покачал головой, глядя на виноградину, которую он отрывал от грозди.

– Я не могу, – просто сказал Йен. Он забросил виноградину в рот и повернулся, чтобы открыть мешок, который, как она теперь заметила, подозрительно распирало от содержимого. – Хочешь немного хлеба или сыра, кузина?

– Нет, пойдем. – Она поднялась и отряхнула сухие листья с брюк. – Чем быстрее мы дойдем, тем быстрее вернемся.

Они остановились за час до заката, пока еще было достаточно света, чтобы набрать хвороста. В походном мешке у Йена оказалось два пледа, изрядное количество провизии и кувшин пива – удачный выбор после долгой прогулки в гору.

– О, это хорошая партия, – сказала она с одобрением, принюхиваясь к горлышку кувшина после первого глотка ароматного пива. – Кто его сварил?

– Лиззи. Она научилась паре хитростей у фрау Уте. Еще до того, как… эээ… мфм. – Деликатное шотландское мычание относилось к неприятным обстоятельствам, приведшим к разрыву помолвки Лиззи.

– Ммм. Не очень удачно все сложилось, да?

Она опустила ресницы и по секрету наблюдала за ним, чтобы посмотреть, не скажет ли он чего о Лиззи. Однажды Лиззи и Йен питали друг к другу нежные чувства, но потом он ушел к ирокезам, а когда вернулся, она уже была помолвлена с Манфредом Макгилливреем. Теперь, когда они оба снова были свободны…

Он не придал особого значения ее последней фразе, отстраненно кивнув в ответ, – Йен разводил костер, и все его внимание было сосредоточено на этом процессе. День выдался теплый, и у них в запасе оставался еще час дневного света, но под деревьями уже легли голубые тени – ночь будет прохладная.

– Я пойду посмотрю на ручей, – сообщила она, вытаскивая из кучи всяких полезных вещей, которые Йен извлек из мешка, свернутую бечевку и крючок. – Похоже, прямо за поворотом есть форелевый пруд, мошкара как раз вот-вот поднимется.