а также пользуется и известиями византийских писателей. Он тоже говорит о ссорах и усобицах племен между собой, затем рассказывает предание о призвании варяжских князей. Северные славянские племена объединились между собой и, в союзе с некоторыми финскими племенами, решили призвать князей из варягов, чтобы владеть и княжить в земле великой и обильной, но не имеющей порядка[9]. Дальше предание повествует о княжении Рюрика[10] и о том, как недовольные им дружинники, Аскольд и Дир, уехали от него искать счастья в другом месте. Проезжая по Днепру, хорошо известным уже тогда путем «из варяг в греки», дружинники увидали Киев. На вопросы их, кому принадлежит город, жители отвечали, что город был построен братьями Кием, Щеком и Хоривом и принадлежит роду их, который платит теперь дань хазарам. Аскольд и Дир овладели Киевом и стали князьями над племенем полян, подчинивши себе также со временем и соседние славянские племена, враждовавшие с полянами.

Утвердившись во владении, киевские князья стали готовиться к походу на Византию, с которой славяне вели уже в это время постоянную торговлю.

Об этом походе имеются известия уже не в русских преданиях, а в проповедях тогдашнего византийского патриарха Фотия. Поход, начавшись удачно для русских, кончился их поражением. Образованный и красноречивый проповедник упрекает византийцев, что они забыли Бога, и считает нашествие варваров наказанием за грехи и беззакония. Он указывает, между прочим, и на несправедливое отношение жителей Царьграда к славянским купцам. «Поистине гнев Божий бывает за грехи; гроза скопляется из дел грешников… Ибо эти варвары справедливо рассвирепели за умерщвление соплеменников их и справедливо требовали и ожидали кары, равной злодеянию…» Следующие затем слова проповеди рисуют взгляд образованных христиан-византийцев на диких язычников-славян: «Народ, до нападения на нас ничем не давший себя знать, народ не почетный, считаемый наравне с рабами, не именитый, но приобретший славу со времени похода к нам, не значительный, но получивший значение, смиренный и бедный, но достигший высоты блистательной и наживший богатство несметное; народ где-то далеко от нас живущий, варварский, кочевой, гордый оружием, но не имеющий гражданского устройства, ни военного искусства, — так грозно, так мгновенно, как морская волна, нахлынул на пределы наши и, как дикий вепрь, истребил живущих здесь, словно траву… И какие зрелища скоплялись пред нами!.. Младенцы были размозжаемы о камни… матери, зарезываемые или разрываемые, умирали подле своих малюток…»

Мщение за родную кровь составляло религию русских язычников, и они, избравши удобное время, с малыми силами решились напасть на обидчиков. Они приехали в двухстах ладьях, напали неожиданно и, причинив много вреда и награбив большие богатства, спешили уйти, но были разбиты в окончательном сражении. Свое неожиданное избавление византийцы приписали чудесному вмешательству Богоматери, ризу которой патриарх обнес вокруг стен города. Историки говорят, что после этого греки решили теснее сблизиться с Русью и стали посылать епископов в Киев, и киевские князья со многими дружинниками приняли крещение.

Киев, бывший средоточием торговли славян с греками, хазарами, арабами и болгарами, казался лакомой добычей для варяжских князей, бывших вместе с тем купцами и воинами. Преемник Рюрика, Олег, собрал большое войско из подвластных славянских и финских племен и приплыл на ладьях к Киеву. С севера часто проезжали купцы мимо Киева, потому Аскольд и Дир легко поверили послам Олега, вызывавшим их на берег, чтобы посмотреть товары, которые везли на продажу в Византию. Они вышли без стражи и были убиты воинами Олега, который овладел Киевом. Сознавая громадное значение Киева, Олег назвал его матерью городов русских. Он принудил несколько славянских племен платить дань ему вместо хазаров, затем построил города-острожки для защиты от врагов со стороны степей и через несколько лет отправился в поход на Царь-град. Покоренные племена очень увеличили его боевые силы. Может быть, преувеличивая цифры, летописец говорит, что Олег снарядил 2000 судов, по 40 человек на каждом. Греки испугались, когда увидали надвигающуюся грозную тучу варваров. Они заперли все городские ворота и стали готовиться к бою. Предание рассказывает, что Олег приказал вывести суда на берег, поставить их на колеса и подкатил таким образом к стенам города, опустошая попутно окрестности. Греки испугались еще больше и завели переговоры, предлагая дать дань, какую потребует князь. Назначив дань на каждый корабль и на каждый из русских городов, Олег выставил целый ряд условий, улучшающих положение русских купцов в Византии. Согласно этим условиям русские купцы в продолжение шестимесячной торговли в Царьграде должны были получать мясо, вино, рыбу, овощи и, кроме того, могли мыться в банях, сколько захотят. Византийский император принял условия с небольшими изменениями, касающимися главным образом ограждения безопасности местных жителей, подвергавшихся, вероятно, иногда грабежам иноземных гостей. Предание заканчивается тем, что Олег возвратился в Киев с золотом, дорогими тканями, овощами, винами и всяким узорочьем. Народ удивился такому успеху, прославил Олега и прозвал его вещим или волхвом, способным творить чудеса.

После Олега княжил сын Рюрика, Игорь. Насколько Олегу все удавалось, настолько же Игоря преследовали неудачи. Неудачны были походы Игоря на Византию, неудачны и сношения его с подчиненными славянскими племенами. В народных преданиях он рисуется человеком мелким, трусливым и жадным. Древляне, со времен Аскольда бывшие данниками киевских князей, убили Игоря за то, что он брал с них дань без меры.

За малолетством сына Игоря, Святослава, княжила мать его Ольга. О ней народные предания говорят с такой же похвалой, как и об Олеге. Даже жестокая месть ее древлянам за смерть мужа нашла одобрение в народной молве, так как вполне отвечала нравственным требованиям славян-язычников. Ольга закопала живыми древлянских послов, желавших войти в переговоры с нею, сожгла других, заманив обманом в баню, и, наконец, также при помощи хитрости, предала огню древлянский город Искоростень. Впоследствии Ольга приняла христианство и за это была прославлена еще больше летописцем и прозвана мудрой. Кроме того, Ольга являлась образцом домовитости и хозяйственности. Она разъезжала по славянским землям, утверждала власть среди подчиненных племен и устанавливала определенные дани и оброки. «Все на этом свете остроумная Ольга искала мудростью», — говорит летописец. Затем он рассказывает, как «иде Ольга в греки и приде к Царюграду», т. е. как Ольга отправилась, вероятно, с одним из торговых караванов в Царьград и там приняла христианство.

Святослав остался после отца трехлетним ребенком и тотчас же был передан с рук матери, из женского терема, на руки дядьки или собственно на руки дружины. Тогда было в обычае делать мальчику в эти года постриги, т. е. стрижение первых волос. Производилось это с большой торжественностью. После постригов ребенка сажали