Нуц безжизненно опустил голову, волосы занавесили его лицо. Тонкие запястья, покрытые «гусиной кожей», едва заметно подрагивали на окованных броней плечах Береговых. Дуан открыл рот, собираясь его окликнуть, но из толпы солдат навстречу уже спешила другая знакомая фигура. И, разглядывая ее, Дуан невольно фыркнул.

Принц Арро был взлохмачен и весь перемазан кровью; к левому сапогу из дорогой светлой кожи что-то прилипло, скорее всего, кусок чьей-то кишки. Судя по бодрости передвижения, нирец вряд ли получил серьезные раны, но весь вид совершенно не вязался с привычным — строгим, прохладным, аккуратным. О’Конооарр приближался торопливо, но в шаге от Дуана резко затормозил и положил руку ему на плечо. Видимо, так выразилась вся буря его тревоги и облегчения. Король Альра’Иллы улыбнулся; принц улыбнулся в ответ.

— Надеюсь, с вами все в порядке.

— Чуть хуже, чем с вами, но терпимо, — так же сдержанно отозвался Дуан и все же склонился к советнику. — А вы?

Кеварро выпрямился. Золотые глаза, особенно яркие в темноте, скользнули по лицу Дуана.

— Ничего страшного. Я… так и знал, что вы будете в гуще событий, и просто хотел убедиться. Я рад, что успел и что вы выбрались невредимым.

— Я не выбрался бы без вас, та’аш, — откликнулся Дуан, понимая, что остальное скажет потом.

— Ваш отец поступил бы так же.

На этом можно было предложить всем разойтись… однако кое-что еще следовало озвучить немедленно, пока это слышит как можно больше людей. Дуан с достоинством выпрямился, отвернулся от Кеварро, обошел принца Арро и приблизился к ле Вьору, глаза которого снова блеснули всполохом гнева, но тут же приняли выражение полного спокойствия.

— Я несколько удивлен… — вдумчиво, вспоминая, как это делал Талл Воитель, протянул Дуан, — что за свое спасение вынужден благодарить человека, не отвечающего ни за мою безопасность, ни за… безопасность в целом. Я ни в коей мере не намекаю, что вы должны знать всех чудовищ из Морских Книг Общего Берега или же прыгать за мной в воду. Я лишь подразумеваю, что случившееся можно было бы предотвратить, если бы ваши корабли патрулировали воды страны не только на предмет пиратов и заходили в теплые течения. Или… — Заметив прилипшую к плечу водоросль, Дуан брезгливо сбросил ее, не точно советнику на сапог, но достаточно близко. — Что этим мог бы заниматься кто-нибудь другой. Кто-нибудь вроде… гильдии Соколов?

Дуан смотрел в упор, с вежливой выжидательной улыбкой, зная, что сегодня победил. Он торжествовал и собирался это отметить, но сейчас он был всего лишь огорченным и озабоченным страшной бедой правителем. Когда советник по Безопасности Габо ле Вьор виновато отвел взгляд, Дуан покровительственно похлопал его по плечу и напутствовал:

— Подумайте об этом. И это не отменяет того, что вы были великолепны. Быстро сориентировали стражу. Как всегда на высоте.

Губы искривились, будто у советника случился приступ несварения, тем не менее, он ответил:

— Спасибо, ваша светлость. Сделал все, что мог. Война мною не забыта, не люблю стоять в стороне. Я… вообще ничего не забываю.

Дуан покосился на солдат. Они внимательно слушали; кто-то уже шептался между собой. Слово «Соколы» отчетливо прозвучало несколько раз подряд, с разных сторон. Неплохо. Кивнув, король Альра’Иллы вкрадчиво произнес:

— Надеюсь, на Совете вы расскажете всем о случившемся. С цифрами и причинами. А пока я советую вам отдохнуть, чем займусь и сам. — Он отошел, глянул в толпу и потребовал: — Карету для советника Кеварро! И для меня! И убирайте трупы.

Идя мимо солдат, он чувствовал, с какой злобой жжет его взглядом оставшийся в развалинах Малого Порта ле Вьор. Это весьма бодрило.

Через несколько швэ, уже рухнув на сидение кареты рядом с советником и принцем, Дуан облегченно рассмеялся, схватил обоих за плечи и сообщил:

— Что бы вы ни сказали, мы едем залечивать раны. То есть пить. В конце концов, мы славно поработали вместе. Хоть один из вас откажется — повешу.

Кеварро, пытавшийся отжать длинные волосы, прервал это занятие и осуждающе покачал головой. Принц Арро только пожал плечами.

— Ты так говоришь, будто после подобного от крепких напитков можно отказаться.

Карета тронулась; Дуан откинулся на мягкую спинку. Двое по обе стороны от него обменялись несколько настороженными взглядами.

— Кстати… может, вас представить?

— Не нужно, — хором произнесли они.

Король Альра’Иллы удовлетворенно прикрыл глаза. Он вдруг подумал о том, что этот вечер многое сдвинул с вроде бы мертвых точек. А если и не многое… то хотя бы собственную убежденность, что в Ганнасе у него совсем нет друзей.

Весть о событии в Малом Порту распространилась быстро и столь же быстро обросла многочисленными слухами и домыслами. Но, несомненно, главным во всем произошедшем народ счел храбрый поступок своего нового короля: только о нем на улицах и шептались. Всего за два дня Дуан получил в дар от менестрелей три балладных оды и одну певческую поэму о «великом сражении с морским змием». Правды во всех четырех произведениях было немного; Кеварро упоминался только в одном, да и там звался просто «чернолицым оруженосцем». Мысленно хохоча и вспоминая по ходу основы стихосложения, Дуан подправил по несколько строк в каждом тексте и вернул авторам, разбавив это искренней благодарностью и вознаграждениями в виде приличных сумм. За время путешествий он давно сделал вывод, что поэтов, независимо от государственного строя, при котором они живут, проще поощрять, чем перевоспитывать. Разве виноваты люди, что просто обитают в каком-то другом, своем мире?

Впрочем, из всех следствий катастрофы, — а по сути произошедшее было все же катастрофой, а отнюдь не развлечением, — поэтическое оказалось самым безобидным. Остальные: значительный урон порту, две дюжины раненых и убитых стражников, полдюжины повредившихся умом, а также паника, на некоторое время овладевшая горожанами, — были куда серьезнее и болезненнее. Дуан отказался от предложения устроить в свою честь праздник и вместе с советницей по Призрению позаботился, чтобы убитые стражники были похоронены как герои, а их семьи получили пособия. Подписал план по восстановлению порта и утвердил выплаты владельцам, чьи суда пострадали. А в очередном выпуске печатных новостей по мере сил подбодрил альраилльцев, осторожно пообещав не допускать повторения случившегося.

Впрочем, он не без злорадства понимал, что в «случившемся» испуганные люди винят не его. Винили ле Вьора, и небрежно брошенное зерно о Соколах давало неплохие всходы. Этим предстояло воспользоваться в ближайшее время, пока впечатления свежие. С такими мыслями Дуан собирал три дня спустя Совет, на котором бывшему другу отца предстояло попытаться спасти свое пошатнувшееся положение.

В назначенный утренний час оба полусовета, Правый и Левый, собрались в полном составе, что бывало отнюдь не всегда. Явились все, видимо, надеясь получить сведения из первых рук. Впрочем… одного человека Дуан недосчитался. Кеварро не явился ни спустя три, ни спустя пять швэ после того, как стрелка с кругляшом на конце отметила восьмую ступень на Лестнице Лувы. Хмурясь, Дуан позвал двух пажей и отправил за советником. Отдавая распоряжение, он не мог не заметить: ле Вьор внимательно за ним наблюдает и, кажется, усмехается.