Асуанскую плотину в Египте. А приобрести валюту можно было только у валютчиков, больше ее в стране нигде не продавали и не меняли.

Иностранцы продавали валюту охотно – в Москве за все можно было платить только рублями. Владимир Долинский, Заслуженный артист России, рассказывал: «Бывали забавные случаи… Я как-то просто проходил мимо ресторана „Минск“. У входа стоит человек и втолковывает швейцару: „Я кочу кушат!.. Умне ест денги!“ А швейцар от него отмахивается: „Ты себе куда-нибудь засунь эти деньги! Рубли есть? Нет? Надо рубли иметь! Рубли!“ Я к интуристу подошел и, конечно, помог человеку. Дал ему за сто долларов рублей двести, чтобы он мог покушать. А продал эти баксы потом за пятьсот…»

Вот таков был примерно механизм этого бизнеса. К временам хрущёвской атаки на него он превратился в разветвленную систему со своими понятиями, правилами и иерархией. И со связями в самых разных кругах советского общества.

На Плешке, в гостиницах и универмагах к иностранцам подходили «бегунки» или, по-другому, «рысаки». Они представляли первую ступеньку жестко выстроенной иерархической лестницы. Это низшее сословие, которое скупало у иностранцев валюту. Над ними стояли «шефы», которым «рысаки» эту валюту сдавали. И, наконец, «купцы» – глубоко законспирированные деятели, организовавшие и крутившие процесс. «Купцы» в контакт с иностранцами старались вообще не вступать, чтобы не светиться. Лишь в исключительных случаях. Их знали лишь немногие, да и то по кличкам. Среди московских «купцов» выделялись трое – Ян Косой, Дим Димыч, он же Антиквар, и Владик.

Косой – это и был 33-летний Ян Рокотов. Именно благодаря ему процесс над валютчиками стал известен на весь мир как «дело Рокотова». Хотя родного его отца звали Александр Орликов. Его жена умерла, когда Яну было всего три месяца. Поэтому его воспитывали тетки. Мужем одной из них был Тимофей Рокотов, главный редактор журнала «Интернациональная литература». Он и усыновил маленького Яна.

Прозвище Косой Ян получил в школе. Соседка по парте случайно ткнула ему в глаз карандашом. Он не ослеп, но немножко косил.

Образование Ян имел то ли среднее, то ли семилетнее, хотя в зрелые годы всех уверял, что учился на юридическом факультете МГУ. Именно ему удалось создать целую сеть теневого валютного промысла и стать во главе ее. Он был в этом смысле, можно сказать, новатором, Фордом фарцового бизнеса.

Вторая крупная фигура этого мира – тридцатилетний Дмитрий Яковлев, Дим Димыч. Уроженец Прибалтики, там он и проворачивал основную часть сделок. В свое время закончил МГУ, владел тремя иностранными языками. Деньги вкладывал в золото и предметы искусства. Он был совершенно помешан на антиквариате, поэтому и получил кличку Антиквар.

Самым молодым в высшей касте валютчиков и фарцовщиков являлся 24-летний Владислав Файбишенко – Владик. Карьеру на черном рынке он начал в 1957 году, во время Московского фестиваля молодежи и студентов, когда советские люди впервые получили возможность свободно общаться с иностранцами, увидели, как они одеваются и развлекаются, какую музыку слушают. Фирменные джинсы, батники, клубные пиджаки, диски и так далее и так далее. Все это стало остро модным и желанным и одновременно дефицитом, который люди искали и за который готовы были платить большие деньги. Сразу появились люди, способные эту «фирму» доставать. Владик был тем самым человеком, который оказался у руля организации и регулировал потоки.

Режиссер Георгий Гаврилов, родственник Файбишенко, помнит о Владике немного.

– Все, что я знаю об этом человеке, я знаю от моей мамы – они дружили с Владиком. Красивый, общительный, очень веселый, он жил совершенно не по-советски. Нигде не работал, просыпался в двенадцать часов, пил кофе, вызывал такси и объезжал своих ребят. Потом рестораны… Для мамы это все было похоже на жизнь человека с Луны или с Марса.

Однажды она ждала Владика около его дома по какому-то делу. Ждала долго, он все не являлся. Тогда она написала ему записочку и сунула ее в почтовый ящик. Дверца ящика была хлипкая, и из него буквально вывалился сверток из газеты. Мама поднимает его и видит под развернувшейся газетой… деньги. Пачки денег! Она, советский человек, столько денег в своей жизни не видела никогда и просто страшно перепугалась. Тут же завернула деньги обратно, затолкала в почтовый ящик и убежала оттуда в полном ужасе…

Доходы Владика со временем стали весьма серьезными, но ему трудно было сравниться с Рокотовым, который на тот момент уже являлся дельцом международного масштаба. Он познакомился с представителем совета директоров немецкого частного банка «Отто и компаньоны». Познакомились они в ресторане гостиницы «Националь». Рокотов в то время целенаправленно искал партнера для совместного бизнеса по схеме, которую давно вынашивал и тщательно продумал.

Внеся на родине в немецкий банк марки, приезжавшие в СССР иностранцы получали от Рокотова советские деньги по выгодному курсу. И наоборот, выезжавшие за границу советские люди сдавали Рокотову рубли и получали за границей в банке соответствующую сумму в валюте по курсу, который он устанавливал с партнером. Элементарно, но весьма эффективно. Через полгода в обороте у Рокотова крутились уже сотни тысяч рублей. Для Владика Файбишенко, представлявшего примерный размер этого оборота, Рокотов был кумиром, примером для подражания.

Это и впрямь был лидер мира валютчиков, безусловный авторитет и организатор. Рокотова очень многому научили на зоне. К моменту знакомства с Файбишенко за плечами у него было восемь лет лагерей. Посадили, когда ему только исполнилось 17 лет. По печально известной 58-й статье – «антисоветская агитация». В чем именно обвиняли Рокотова, неизвестно до сих пор. Может, просто анекдот рассказал, а его сдали.

На лесоповале Рокотов, хилый и щуплый, в первые дни не выполнял норму – физически не мог. Бригада из-за него недополучала пайку, за это могли избить. Он поначалу жил там в вечном страхе. Лагерь, конечно же, отразился на его психике. Но потихоньку он приспособился, говорили, что на зоне он нашел влиятельных покровителей и уже не ворочал бревна. На волю он, во всяком случае, вышел в новеньком костюме.

Судя по всему, в лагере он установил контакты со старыми валютчиками, которые еще в двадцатые годы при НЭПе подвизались на этой ниве. Сообразительный и внимательный Рокотов многое потом у них перенял. «Бегунки», «рысаки», «шефы», которым они валюту привозят, и, наконец, «купцы», торгующие валютой, – вся эта структура была придумана еще во времена НЭПа. Так что Рокотов, в общем, ничего сам не выдумывал, но он сумел поставить дело и развернуть на широкую ногу. Особенно часто на Плешке просили продать джинсы, а потом перепродавали их в три-четыре раза дороже. Кроме валюты и