— Чтобы она не ушла. Она…

Марко опередил ее, выставив вперед раскрытую ладонь.

— Прошу вас. — Он наклонился вперед, положил руки на стол и скрестил пальцы. — Прошу вас, давайте начнем заново. Если не возражаете, вернемся к началу. К Дубаю.

— Мне стоит позвонить в американское посольство? Мне нужен адвокат?

— Зачем? Мы не собираемся вас арестовывать. Женщины, к которой вы… приблизились, здесь уже нет. Скорее всего, она ушла. Скорее всего, уже наслаждается своим итальянским отпуском.

— Она ушла?

— Да.

И снова Кэсси ощутила внутри толчок, словно сильно нажали на педаль, которая запускала тревожные предчувствия. Тот факт, что женщина сбежала, что-то значил. Разве нормальный человек не остался бы?

— Вы можете ее найти?

— Сомневаюсь.

— Вы хотя бы попытаетесь? Может, посмотрите записи с камер наблюдения или опросите свидетелей? Наверняка у вас есть возможность.

— Она стояла спиной к камере, расположенной в этом секторе. Там освещение не такое хорошее, как нам бы хотелось. И еще на ней были красивая шляпа и очки. Мы даже не можем с уверенностью сказать, какого цвета ее волосы.

— Светлые.

— Отлично. Вы считаете, что светлые.

— У вас есть свидетели. Господи, как минимум у вас есть эта дурища с перцовым баллончиком! — воскликнула Кэсси и услышала, как дрогнул ее голос.

Ей была знакома эта дрожь, в которой утомление и раздражение смешивались в ядовитый состав. Она поразмыслила, не добавить ли «с запрещенным баллончиком», поскольку такие аэрозоли, особенно замаскированные под губную помаду, нельзя проносить в ручной клади.

— Есть, — подтвердил Марко. — И все, включая американку с перцовым баллончиком, прекрасно могут вас описать. А еще то, как вы накинулись на даму в шляпе.

— Я на нее не накидывалась.

Снова двое напротив переглянулись. Она поняла, что хотя они ее не арестуют, но и помогать не станут.

— Давайте вернемся к Дубаю, — предложил Марко. — Расскажите о той ночи.

— Думаю, мне следует просто уйти.

— Мы хотим понять, что случилось.

— Тогда звоните в посольство США, или пусть они мне позвонят. Я слишком устала, чтобы разговаривать с вами прямо сейчас без поддержки представителя посольства.

— Чтобы привезти их сюда, потребуется минимум час, а то и больше. И то при условии, что найдется сотрудник, готовый приехать немедленно. Уверен, вы не захотите так долго ждать.

— Тогда спасибо вам большое, я, пожалуй, пойду. Вы сказали, что я не арестована.

— Верно.

Повисла долгая пауза, потом Марко взял со стола копию паспорта и помахал ею в воздухе почти пренебрежительно.

— Но мы в точности знаем, кто вы такая, мисс Боуден. Интерпол в точности знает.

— Тогда зачем вы зря тратите мое время и задаете вопросы про Дубай? — огрызнулась она. — Я страшно устала, и на меня только что напали!

— Усталые люди более склонны к сотрудничеству. Более разговорчивы.

— И что дальше? Пытка утоплением?

— В отличие от вашей страны, здесь такие методы не практикуют, — пожал плечами Марко.

— Я ухожу.

— Как пожелаете.

Он спросил название гостиницы, в которой она остановилась, и номер телефона. Все это он записал на листке с копией паспорта, а Томмазо вбил в ноутбук.

— Как долго вы пробудете в Риме?

— До завтра. Улетаю поздно утром.

— Рейс два-один до аэропорта имени Кеннеди?

— Именно.

Он кивнул несколько самодовольно.

— Я хорошо помню расписание вашей авиакомпании. Я помню расписания многих авиакомпаний. — Потом он встал, за ним Томмазо, и Кэсси поднялась со стула. — Если нам понадобится с вами поговорить, мы вам позвоним. Но, мисс Боуден…

— Да?

— Пожалуйста, ради вашего же блага, не нападайте… Пардон, не приближайтесь к незнакомым женщинам, пока вы здесь.

Он улыбался, но в его голосе прозвучали настолько приторные и зловещие нотки, что Кэсси почудилась в его тоне скорее угроза, чем совет.

Аэропорты завораживали Елену: попадая туда, люди словно получают заряд электричества. Все на взводе. Бывают пассажиры нервные и напряженные, испытывающие стресс, — все состояния тревожного спектра, поскольку боятся не успеть на стыковку, или вообще до дрожи боятся летать, или держатся начеку, постоянно ожидая, что вот-вот вспыхнет пламя, и барабанные перепонки разорвет грохотом террористической атаки. Более часто летающие пассажиры дергаются из-за стыковок или изменений в расписании, а еще есть те, кого раздражает требование выкладывать жидкости в прозрачный пакет, проходить через сканер, снимать ботинки и кеды. Что больше всего бесило Елену? Идиоты, которые ставят грязную обувь в контейнеры для верхней одежды, рядом со своими же куртками и сумками. Ее передергивало, когда, укладывая свой кашемировый жакет в пластиковый поддон, она думала о том, что мгновение назад с его дном соприкасались подошвы ботинок, которые регулярно встают рядом с писсуарами.

Елена спрятала соломенную шляпу в саквояж, еще не выйдя из зала выдачи багажа. Поразмыслила, не зайти ли в туалет, чтобы надеть парик, но решила, что беспокоиться больше не о чем — все равно в ближайшее время Боуден из аэропорта не выберется.

В том, что бортпроводница заметила ее на паспортном контроле в Риме, заключалась некая ирония, и от Елены она не ускользнула. Виктор определенно хотел донести до нее некую мысль. За словами могло последовать дело. Страшное дело. Именно из-за риска наткнуться на Боуден Елена полетела из Ньюарка, а не из аэропорта Кеннеди.

С другой стороны, Боуден, заметив Елену и напав на нее, невольно сделала ей подарок. Потом на помощь пришла удача в лице народной мстительницы из Массачусетса. Елена держала наготове собственный перцовый баллончик, но он не потребовался. Она незаметно опустила в сумку предмет, похожий на элегантную итальянскую авторучку, после того как Боуден рухнула на колени, закрыв лицо руками.

Она помедлила, когда, стоя в очереди на такси, учуяла запашок авиакеросина. Она ненавидела запах авиакеросина. Ее от него выворачивало. Но она стряхнула это ощущение, потому что светило солнце, а столкновение в зале выдачи багажа обернется в ее пользу. Прекрасно, что оно случилось. Она так и скажет Виктору. Для мира, наблюдающего с разинутым ртом за этой историей, стычка станет лишним подтверждением того, что бортпроводница окончательно слетела с катушек. Причинно-следственная цепочка очевидна. Боуден убивает Соколова в Дубае. «Нью-Йорк пост» выводит ее на чистую воду. Она набрасывается на незнакомую женщину в аэропорту Фьюмичино. На следующее утро, когда ее тело найдут в Риме, все подумают: а ведь было более чем вероятно и абсолютно предсказуемо, что бортпроводница покончит с собой.