– Эй, помочь не хотите? – раздраженно крикнула им Дафна.

– Хотим, – отозвался брат. – Идите сюда, здесь есть другой вход.

Ничего не объясняя, он перешагнул через оставшуюся от растаявшего льда лужу и, пройдя вдоль веранды, скрылся за поворотом. Аня поспешила за ним.

Тропинка, что в их сне утопала в цветах, заросла торчащим в разные стороны бурьяном, цепляющимся за одежду. Девушке пришлось обзавестись огромной дыркой на джинсах, чтобы добраться до пруда.

– Как думаешь, что теперь скрывается на той стороне? – спросила Аня, заглядывая в неподвижную, будто стеклянную воду.

– Тайны прошлого? – пожал плечами Никк. – Надеюсь, я не поспешил с обнадеживающими заявлениями, и отсюда по-прежнему можно попасть внутрь.

– Что вы нашли? – Из-за деревьев раздался голос Ирнея, а следом за ним показались розовые волосы Рилл и бордовый кардиган Дафны.

– Там есть галерея, ведущая в храм, – Никк указал на стену, нависающую над водной гладью.

– Откуда такая уверенность? – Даф скрестила руки на груди в ожидании объяснений.

Аня глянула на Никка, тот кивнул ей в ответ.

– Когда мы ночевали в доме Манко Капака, нам приснился один и тот же сон, – неуверенно начала она. – Мы оказались здесь, только все выглядело иначе. Как будто в прошл…

– Сон? Опять? – Даф возмущенно уставилась на брата. – Почему вы сразу не сказали?!

– А ты мне все рассказываешь? – вспылил Никк.

– У меня другое, – проворчала сестра.

– Давайте оставим этот разговор на потом, – влезла в спор Амариллис, поняв, что, если этих двоих не остановить, ссоры не избежать. – Сейчас нам нужно попасть внутрь, и неважно как.

– Согласен, – кивнул Никк, бросил рюкзак на землю и молча стал отстегивать пояс с мечом.

– Погоди, ты что, собираешься туда плыть? – изумленно спросил Ирн.

– Есть другие предложения?

– Но то, что там сейчас, может отличаться от того, что было в астральной реальности, что если…

Никк не стал никого слушать, взял кристалл и уверенно прыгнул в прозрачную воду. В считаные секунды он подплыл к каменной преграде и, нырнув глубже, исчез за нею.

Все напряженно застыли, прислушиваясь. Аня заметила, как Дафна нервно стучит пальцами по бедру, готовая в любой момент броситься на помощь брату. Однако ничего непредвиденного не произошло, и через пару минут в воде показался Никк.

– Хорошая новость: вход есть, – выдохнул он, выбираясь на берег. – Плохая: кристаллы внутри не работают. Придется плыть.

– Но мы же промокнем! – запротестовал Ирней. – А как же оружие, техника?..

Но его никто не стал слушать. Дафна с Аней уже прыгнули в воду.

– Можешь остаться здесь в компании… никого, – пожала плечами Рилл и, держа меч над головой, последовала примеру остальных.

Ирней недовольно скривился и тоже полез в пруд.

Выбравшись на другой берег, все оказались в кромешной тьме, лишь пробивающийся из-под воды слабый свет позволял с трудом рассмотреть внутренние галереи. Но Аня сразу увидела – точнее, узнала, – три громадные арки из своего сна, за которыми в разные стороны уходили три коридора.

– Сюда, – раздался голос Никка, и через секунду по залу разлился бледный свет от кристалла.

– Ты же сказал, что они не работают, – сердито заметил Ирн, выжимая мокрую рубашку.

– Только пространственные, – уточнил Никк, заглядывая в центральный проем. – Это место защищено от проникновения лучше любой службы безопасности.

– Теперь понятно, почему карта сделана не из бумаги, – задумчиво произнесла Рилл, взвешивая в руках потяжелевший от воды рюкзак.

Аня подошла к Никку и тоже посмотрела в коридор. Ее не покидало чувство дежавю: точно так же несколько дней назад они вдвоем с опаской разглядывали белые мраморные колонны, плитку с золотым узором под ногами и статуи в сияющих доспехах.

Теперь ничего этого не осталось, словно хранители в бело-синих туниках унесли с собой все что могли, оставив лишь голые стены. Тем не менее, в отличие от остальных построек города, здесь нигде не было видно следов разрушения, – ни трещин, ни провалов, ни обвалившихся перекрытий. Дворец сохранился идеально, все вокруг выглядел аккуратным. Только безжизненным.

– Нам не нужна карта, – сказала Аня, обращаясь ко всем, – отсюда недалеко.

– Они еще прогуляться успели! – пожаловалась в пустоту Даф и воскликнула, обращаясь к Ане: – И ничего не сказала! Только притворяешься овечкой!

– Но я… – стала неловко оправдываться Аня, – даже не знала, что именно нам приснилось.

– Дафна, почему тебя так возмущает какой-то сон? – вступился Никк. Интересно, он пытался оправдать Аню или просто хотел поставить сестру на место?

– Потому что ничего не бывает просто так!

– Это Тер тебе сказал?

Сестра уставилась на Никка своим «фирменным» испепеляющим взглядом.

– Семейка… – закатила глаза Амариллис и, махнув на спорщиков рукой, двинулась по коридору.

Лир открыл глаза, но вокруг по-прежнему царил беспросветный мрак. Он потер лицо, вспоминая, где был прежде, чем уснуть.

Город Пайтити. Потерянная земля инков. Убежище, проклятое временем и забытое людьми.

Голова раскалывалась. Лир чувствовал себя так, словно железный молот ударяет его по затылку, пытаясь оставить его без сознания и высосать последние силы. Причина ли этому застоявшийся воздух, пожирающий залы Пайтити в течение сотен лет? Или тяжелые сны, что мучили Лира последнее время? Неважно. Сны не имели значения. Они были нереальны. А вот боль в затылке была вполне реальна, и только это сейчас имело значение.

Глубоко вздохнув, чтобы окончательно проснуться, фомор стал шарить вокруг себя в поисках светового кристалла.

Бесполезно.

Все бесполезно! Поиски глупой книги, вражда в глупой войне, игра по глупым правилам, которые кто-то придумал в момент сотворения Вселенной и которым Лир был теперь вынужден следовать. Проживать жизнь, которой он никогда не желал!

Лиру нестерпимо захотелось закричать от бессилия и сбежать отсюда, бросить все и исчезнуть без сожалений.

– Я не могу сдаться сейчас после всего, что пережил, – сказал он себе, стиснув зубы. – Последний шаг самый сложный. Но он может изменить все.

Неподалеку что-то неясно засветилось, потом из-за колонны вышел Нагал, освещая себе путь потерянным камнем.

– Доброе утро, – мрачно произнес он, плюхнувшись на пол рядом с Лиром. – Или вечер, или день. Черт его знает, здесь всегда все одинаковое. Из-за этого мертвого воздуха меня просто выворачивает.