Ученые, работая над этой проблемой, научились определять размер бляшки, из-за которой образуется тромб и уменьшается кровоснабжение сердца. Врачи разжижают кровь, чтобы избавиться от тромбов и убрать бляшки с сосудов. Сердечно-сосудистые заболевания отступили, и в развитых странах средняя продолжительность жизни выросла до 70–75 лет.

Единственный оставшийся бич – рак, но и в онкологической области есть серьезные достижения.

К сожалению, медицина в нашей стране в очень плохом состоянии; профилактика сердечно-сосудистых заболеваний, являющихся причиной смерти в 55–60 процентах случаев, не налажена. И я решил создать свою клинику.

С одной стороны, это чисто медицинская область, с другой – моя, бизнесменская: как сохранить людей, представляющих ценность компании, с которыми я ее создавал и поднимал? Как сделать так, чтобы они жили максимально долго?

Сказано – сделано. Мы с Юрием Александровичем Изачиком арендовали этаж в Медицинском центре гражданской авиации на Иваньковском шоссе, сделали качественный ремонт, а в дизайне помог давнишний товарищ, марокканский доктор Кассем, спасавшийся у меня от долгов.

Первое, что предприняли, – пригласили врачей-кардиологов, купили передовое оборудование, в том числе исследовательского класса, аппаратуру УЗИ и стали регулярно наблюдать наших ведущих сотрудников.

Менталитет советского человека с годами выработал принцип: если пойдешь к доктору, он обязательно что-то найдет. Вот люди и не торопятся. Поэтому мне приходится действовать согласно старой поговорке: «Еж – птица гордая, не пнешь – не полетит». Каждый год я буквально за руку беру всех топ-менеджеров и под страхом смертной казни заставляю проходить медицинское обследование. По сути это привычное диспансерное наблюдение, но уже на более глубоком уровне: оно включает консультацию высококвалифицированных врачей и обследование на современной медицинской аппаратуре.

Говорят, новое – это хорошо забытое старое. Ни один сотрудник ЦК КПСС не мог уйти в отпуск, не принеся справку о прохождении медицинской комиссии. Ясное дело, при таком подходе большинство партийных лидеров доживали до 70–80 лет.

Ведущим сотрудникам нашей компании за 50–60 лет, некоторым – за семьдесят, при этом они активны, энергичны, работают по 12 часов в сутки и получают удовольствие. Уверен, создав клинику, мы свою задачу по сохранению здоровья кадров выполнили.

В клинике работает диагност от бога профессор Сергей Валерьевич Иванов, заведующий диагностическим отделением в больнице РЖД. Он рекомендовал нам оборудование, позволяющее выявлять сердечно-сосудистые заболевания на раннем этапе. За счет этого мы продлеваем жизнь сотрудников.

После того как у меня обнаружили рак лимфатических узлов четвертой стадии, мы достаточно серьезно изучали проблематику. Выяснили, что новейшие методы лечения применяют специалисты, работающие в Мюнхене и Нью-Йорке. Профессора из этих центров считают себя равновеликими друг другу, поэтому пришлось самому решать, где лечиться. Я выбрал Мюнхен.

Лежал в клинике Баварского медицинского института, меня лечили новым методом, не буду о нем здесь рассказывать. К сожалению, в России этот тип лечения пока только в зачатке. Бог меня миловал. Я полгода лечился, потерял значительный вес, но выжил. И в течение вот уже двух лет наблюдаюсь.

В отделении, куда я попал, находилось примерно 30 человек, из них русскоговорящих – трое. За два года моего лечения русских стало примерно 50 процентов. В Мюнхене даже поднялась шумиха: отделение существует на немецкие деньги, почему же профессора лечат русских, а немцев, платящих налоги, чуть ли не во вторую очередь ставят? Шли жаркие дебаты. А профессорам выгодны русские – от нас они получают вдвое-втрое больше, чем за немецкого пациента от страховой компании.

Отметив, что приезжает все больше русских, я подумал: а почему не сделать так, чтобы ведущие мировые специалисты консультировали у нас? Но рак – сложное заболевание, поэтому решил начать с болезней попроще.

В Германии мне нравится система сельских врачей, вроде наших участковых. Если человека, например, ударили в глаз или туда попала ветка и местный врач не может определить степень повреждения, то он снимает данные и передает их в центральную клиническую больницу. А там специалист смотрит, что дальше делать с больным. Именно этот пример подтолкнул меня к мысли об организации похожего офтальмологического отделения в своей клинике.

Оказалось, что наш научный руководитель Юрий Изачик знаком с мамой Алексея Владиславовича Дашевского, талантливого русского офтальмолога, уехавшего в Германию и ставшего председателем общества офтальмологов Мюнхена. Представляете, какое достижение для иностранца? Кстати, в Германии лучшим врачам присваивается своеобразный медицинский «Оскар», так у Дашевского – «Оскар» по офтальмологии.

Мне очень повезло, я с ним познакомился и договорился о том, что мы установим самое современное оборудование в нашей клинике, наши врачи-офтальмологи будут смотреть пациентов, а сложные случаи передавать ему для консультации. При необходимости операции он либо вызывает больных в Мюнхен, либо консультирует во время операции в России. У Алексея Владиславовича масса заслуг по применению новых методик. В итоге по офтальмологии мы сейчас вышли на мировой уровень. Смогли поставить мозги специалистов Германии на службу нашим больным.

Моя дочка Наташа пошла по стопам моего отца, стала врачом‑стоматологом. Окончила тот же институт, что и дедушка, потом три года отработала у нас на заводе, лечила зубы сотрудникам.

Как-то раз мне потребовалась помощь стоматолога, кажется, пломбу поставить. Сел в кресло и единственное сказал: доченька, все боятся стоматологов, самое главное – научиться не причинять людям боль. Она стала лечить мне зуб, и я заснул. Наташа с медсестрой смеялись, а я храпел. В общем, экзамен дочка сдала.

Более того, Наташа так научилась лечить пациентов, что они преспокойно себя чувствуют в кресле стоматолога. Дочка получила степень кандидата медицинских наук, и мы в нашей клинике в Тушине открыли стоматологическое отделение.

Во время лечения в Германии я узнал, что существует аппаратура, позволяющая вставлять зубы за один день. На чем основан принцип? Приведу для аналогии пример с потерей ключей. Раньше сделать новые ключи – это была целая история. Человек приходил с ключом, мастер зажимал в тиски образец, долго старательно вытачивал. А тут я случайно увидел, как сейчас делают ключи. Берется образец, зажимается, рядом крепится другой, компьютер идет по всем поверхностям и изгибам старого ключа, станок повторяет эти же движения на новой заготовке. В итоге всего за пять минут получается новый ключ.

В Германии, оказывается, точно такую же технологию изобрели для изготовления зубов. Старая методика такова: приходишь, сначала снимают слепок, затем его отправляют зубному технику, а он потом долго и скрупулезно делает зубы. Теперь же компьютер снимает поверхности твоих зубов, причем сразу видит, где и что нужно сделать. Затем отправляет снимки на станок. Станок, в свою очередь, воспроизводит один в один то, что предоставил компьютер. Это позволяет делать зубы буквально за день: утром пришел – вечером ушел, уже с зубами, не надо ходить несколько раз.