— Надо же, — удивилась Казиль, — для этого, наверно, потребовалась уйма народу… — Когда мьюнанин всходил на крыльцо, она поднялась ему навстречу. — Неужели мы такие важные персоны?

— Я и сам удивляюсь, — пробормотал он, усаживаясь в кресло-качалку. — Все это с самого начала выглядело очень странно. Не знаю, чем мы им так досадили. Сначала мне казалось, что тут какое-то недоразумение и нас просто хотели ограбить. Я надеялся, что Дрейгар встретится с Луддичем, и тот приструнит своих разбойников. Теперь начал подозревать, что дело совсем не в этом. Судя по всему, на нас объявлена охота именно по приказу вождя. Но почему — вот вопрос!

— Может быть, тут замешан кто-то третий?

— Но мы-то чем ему помешали?

Из дома выглянул Джуб.

— Калам уже оклемался. Даже кое-как поднялся на ноги. А тетушка Шельда накрывает на стол. Будете есть?

Когда они пришли на кухню, Калам уже действительно сидел за столом, перед ним стояла тарелка с горячей похлебкой, но выглядел он неважно; было видно, что ему еще пока не до еды. Взглянув на вошедших товарищей, он лишь хмуро кивнул.

Поняв, что с ним более или менее все в порядке, вошедшие переключились на еду и, потянув носом густой аромат, обнаружили булькающий на огне котел.

Котел был до того огромный и закопченный, что, казалось, его вообще никогда не снимали с плиты. Вооружившись половником, тетушка Шельда наполнила тарелки и радушно пригласила гостей отведать ее варева. Пахло пряно, вкусно, но немного… подозрительно.

— Что это? — поинтересовалась Казиль, принюхиваясь.

— Вечная Похлебка, — молвила знахарка.

— Вечная Похлебка?.. Это еще что такое?

— А вы отведайте, тогда скажете!

Казиль взяла ложку и осторожно попробовала еду.

— На вкус ничего, — сказала она, неуверенно пожав плечами. — А все-таки — из чего это приготовлено?

— Тут много чего есть. Мясо, рис, овощи, специи. В общем, всего понемногу. Но самое главное — это должно вариться несколько лет, не меньше.

— Несколько лет?! — изумилась Казиль, думая, что ослышалась.

— Ну да. Я же сказала — это Вечная Похлебка. Котел вообще никогда не снимают с плиты. Только время от времени подсыпают и подливают в него то одно, то другое. Чем дольше такая похлебка варится, тем она вкуснее… Ту, что вы едите, начала варить бабка моей прабабки. Причем огонь в плите гас лишь один раз. Ну, вы знаете — когда был Великий Потоп…

Взглянув в свои тарелки, Казиль и Джуб брезгливо поморщились, но голод взял свое, и они принялись хлебать. Что касается Эмоса, то он в два счета опустошил свою миску и попросил добавки. Вечная Похлебка считалась у мьюнан изысканным лакомством.

За едой почти не разговаривали. Все были ужасно голодны. Наконец голод был утолен, и они, сытые, откинулись к спинкам стульев. Тетушка Шельда вытащила курительную трубку и, набив ее табаком, принялась раскуривать. Джуб последовал ее примеру.

Разговор крутился вокруг одного и того же: как добраться до пещеры и почему на них так ополчились рэнсники. Тетушке Шельде не было об этом ничего известно. Она и сама старалась обходить людей Лирапа-Луддича седьмой дорогой, считая их грубиянами и неучами.

— Вот появится мой племянник Пуп, тогда попробую что-нибудь узнать, — сказала она. — Он как раз отправился на охоту с парнями, которые якшаются с кланом Луддича. Когда они вернутся с охоты, вы сами сможете у них спросить. Уже темнеет, должно быть, скоро появятся…

— У нас совсем нет времени, — заметил Джуб, торопливо затягиваясь трубкой. — Нужно немедленно трогаться в путь. Наши товарищи сейчас под землей — без воды, без еды. Мы их единственная надежда.

— Нельзя соваться в лес, не разузнав, что к чему, — со вздохом возразил Эмос. — Луддич что-то замышляет, а мы даже не догадываемся что именно…

За окном послышался отвратительный вой, похожий на пронзительный поросячий визг.

— Это опять ганады! — озабоченно пробормотал Эмос. — Их выпустили, чтобы они кого-то выследили. Уж не ваши ли это ребята?

— Мои парни никогда не используют ганадов, — покачала головой знахарка. — Они ездят охотиться верхом — на колченогах… Наверное, кто-то еще решил поохотиться в моем лесу. Причем без моего разрешения! Ну погодите, я вам покажу, как самовольничать… Куда только подевались мои ребята? Когда надо, никогда их нет на месте! Если они хорошенько не проучат наглецов, забравшихся в мой лес, — пригрозила она, — я из них самих похлебку сварю!

Ганад подкрался почти бесшумно, и, едва царапнув когтями по веткам, кинулся на детей.

Раскрыв перепончатые лапы, мерзкое чудище спланировало и приземлилось точно на сук, где сидели Тайя и Локрин. Локрин успел увернуться и, отпрянув в сторону и уцепившись за дерево хвостом, перемахнул на верхнюю ветку. Промахнувшийся ганад по инерции пролетел мимо и, развернувшись, устремился к Тайе. Девочка проворно перепрыгнула к Локрину, который вовремя протянул ей руку и поднял к себе. Мальчик потерял равновесие и чуть было не свалился сам, но Тайя уже успела ухватиться за сук и поддержала брата.

Оскалившись и зарычав, ганад перепрыгнул на соседнее дерево и, расправляя перепонки, приготовился повторить прыжок.

— Они не умеют летать, — шепнула Тайя, — только прыгать с ветки на ветку!

— И то хорошо, — проворчал Локрин. — Бежим!

Вдруг ганад пронзительно заверещал, и дети в ужасе переглянулись: в ответ послышалось сразу несколько взвизгов. Не теряя ни секунды, дети бросились в прореху в зарослях и пустились скакать по тонкому переплетению ветвей. Ганад тоже было сунулся за ними, но был слишком тяжел, чтобы преследовать их по тонким веткам. Зарычав, он огляделся в поисках обходного пути.

— Подожди! — выдохнул Локрин. — Нужно попробовать добраться до верхнего уровня!

— Умная мысль, — фыркнула Тайя. — А как именно — ты подумал?

Локрин смущенно промолчал. О том, чтобы карабкаться наверх, пока где-то поблизости рыскал ганад, нечего было и думать.

Время от времени ганад возникал перед ними из туманного сумрака, принюхиваясь, присматриваясь. Иногда подходил так близко, что на них даже веяло гнилостным дыханием из его разинутой пасти. Это значило, что он находился как раз с подветренной стороны и, пока был там, не мог их учуять.

Тайя многозначительно подняла палец. Когда ганад немного удалился, она шепнула Локрину:

— Дай-ка мне рыбу, которую ты хотел съесть!

— Ты что, с ума сошла? — удивился тот. — Нашла время перекусывать!

— Не для еды, глупый. А чтобы сбить его со следа!

Мальчик восхищенно ахнул и бросился развязывать вещевой мешок. Отломив по куску вонючей рыбы, они принялись ею натираться.