так что у тебя определенно нет права судить меня. Моим единственным судьей будет Бог.

– Веришь в Бога? – Он не ответил. – Ты забываешь о правоохранительных органах. Однажды они могут осудить и тебя тоже.

– Маловероятно. Но дело не в этом. Ты похитил мою дочь.

– Чего бы никогда не произошло, если бы ты не убил моего отца и клуб!

Я резко выдохнул, снова погружаясь в гнев прошлого. Черт. Я все еще хотел его убить.

– Ты заслуживаешь смерти, и я ничего так не хочу, как убить тебя, но не могу, потому что люблю твою дочь!

Лука сделал шаг ближе, свирепо глядя.

– Ты заслуживаешь смерти так же, как и я, и я хочу убить тебя больше всего на свете за то, чему ты позволил случиться с Марселлой, но не могу, потому что тоже люблю свою дочь.

Мы уставились друг на друга, пойманные в ловушку нашей ненависти и обузданные любовью к одной девушке.

– И вот чем это кончилось, – сказал я не без иронии.

– Ты мог бы позволить одному из твоих людей убить меня и инсценировать самоубийство. Сказать Марселле, что чувство вины погубило меня из-за смерти моих братьев по клубу.

– Это вариант, – ответил Лука. – Ты чувствуешь себя виноватым из-за этого?

– Большинству из них пришлось умереть, чтобы Марселла оказалась в безопасности.

Лука долго ничего не говорил. Может, он правда обдумывал план самоубийства.

– Моя дочь считает, что ты ей верен.

– Да, – сказал я. – Я бы сделал ради нее все, что угодно.

Лука мрачно улыбнулся.

– Думаю, что она проверяет нашу любовь к ней. Не знаю, должен ли я надеяться, что ты потерпишь неудачу. В любом случае, Марселла столкнется с препятствиями, которых я никогда не хотел для нее. – Лука задумчиво склонил голову. – Мне не нужно говорить тебе, что я сделаю, если решу, что ты с ней играешься.

– Я бы отдал за нее свою жизнь. Я никогда не причиню ей вреда.

– Если это так, то тебе следует уйти и никогда не возвращаться. Поезжай в Техас, навстречу чертову закату, со своим братом, но позволь Марселле иметь будущее, которого она заслуживает и которое всегда планировала для себя, прежде чем ты все разрушил. – Он бросил мне журнал. – Открой первую страницу.

Я открыл журнал и, прищурившись, посмотрел на текст. Это была своего рода газета новостей, где Белоснежка перечисляла свои планы на следующие пять лет. Получить диплом в двадцать два, выйти замуж в том же году, разработать маркетинговые планы для бизнеса Семьи, родить ребенка в двадцать пять…

– Жизнь нельзя так планировать, – пробормотал я, но надежды Марселлы на ее будущее рухнули. Ее планы до сих пор не совпадали с моим жизненным выбором. – Уверен, что это не то, что для нее хотел ты?

– Она их писала. Ты правда думаешь, что когда-нибудь смог бы быть с ней вместе? Марселла образованна и социально подкована. Она преуспевает на светских мероприятиях. Она всегда старалась сохранить свою репутацию. Если станет известно, что она в отношениях с тобой, то все, что она построила для себя, рухнет. Ты правда хочешь погубить ее?

Я не мог поверить, что Лука давил на чувство вины, и не мог поверить, что он в самом деле пытался повлиять на меня этим.

– Ты бы позволил девушке, которую любишь, уйти?

Лука мрачно улыбнулся.

– Я эгоист. Возможно, ты хочешь быть лучше меня.

– Ты делаешь это не ради нее.

Он схватил меня за горло, и в моем ослабленном состоянии у меня не было сил отбиваться. Я ударился спиной о стену. Его глаза горели чистой яростью.

– Не говори мне, что я делаю это не ради Марселлы. Я бы умер за нее. Я хочу для нее только лучшего, и это, черт возьми, точно не ты. – Он отпустил меня и отступил, тяжело дыша.

Я потер горло.

– Марселла не ребенок. Она может сама сделать выбор.

На мгновение я был уверен, что Лука убьет меня прямо на месте, но он развернулся и ушел. Я не удивился, что он не одобрил наши с Марселлой отношения. Мы были из разных миров, этого нельзя отрицать. Я ничего так не хотел, как быть с ней, но не знал, как соединить наши миры.

Несколько часов спустя вошла Марселла, а за ней ее брат, который посмотрел на меня так, словно желал разбить мне лицо. Чувства были взаимны. Марселла напоминала девушку, которую я видел до похищения. Высокие каблуки, обтягивающие кожаные брюки, шелковая блузка и бриллиантовая серьга на ухе без мочки, которая, вероятно, стоила больше, чем мой «Харлей».

Мне стало интересно, почему Белоснежка здесь. Выражение ее лица было чистым самоконтролем, прекрасным совершенством, которое дразнило меня, пока я сидел в своей собственной вони, ожидая конца.

Марселла повернулась к Амо.

– Я хочу поговорить с Мэддоксом наедине.

– Я должен охранять тебя.

– Не глупи, Амо. Мэддокс убил своего дядю и братьев-байкеров ради меня. Он не причинит мне вреда.

Амо посмотрел на меня так, что стало совершенно ясно, что произойдет, если я прикоснусь к ней.

– Ты можешь принести Мэддоксу что-нибудь выпить и поесть?

Моя последняя трапеза?

Амо коротко кивнул и вышел. Марселла закрыла за ним дверь, прежде чем повернуться ко мне. Я вскочил на ноги, пытаясь скрыть тот факт, что у меня было обезвоживание и я умирал от голода.

Я не хотел, чтобы она запомнила меня таким слабым.

– Это прощание? – спросил я.

– Мой отец тебе не доверяет. Он не считает, что ты верен.

Я подошел ближе, с каждым шагом по моему телу пробегала боль. У меня точно было сломано несколько костей, которые требовали лечения.

– Разве я не доказал это, предав клуб ради тебя?

Я бы отдал все за эту девушку, за вкус ее поцелуя, за то, чтобы услышать признания в любви, слетающие с этих красных губ.

– Я тоже так думала, но потом ты попытался убить моего отца. Я видела колотую рану у него на ноге и порез на голове, где ты промахнулся.

– Промахнулся? – повторил я, а затем рассмеялся. – Я не промахнулся, Белоснежка. Я решил не убивать его, потому что не мог поступить так с тобой, и это именно то, что я ему сказал. Полагаю, он не упомянул эту деталь?

Марселла задумчиво прищурилась, но ничего не ответила, все еще не желая вонзать нож в спину отца.

– Ты отказался от мести ради меня?

– Да.

Но после моего сегодняшнего разговора с Лукой я пожалел, что сделал это.

– Что насчет следующего раза, когда у тебя будет шанс ударить моего отца ножом? Что тогда ты выберешь?

Я, вне всякого сомнения, хотел убить его, но пройти через это? Я усмехнулся.

– Думаю, ты не понимаешь. Всегда есть только один выбор, и это ты. Если ты не хочешь, чтобы я убил твоего старика, что, вероятно, произойдет только в моих снах, я не буду пытаться лишить его жизни снова. Не уверен, что он может сказать то же самое.

– Итак, ты хочешь убить его, а он хочет убить тебя, но вы оба не пойдете на это ради меня.

– У тебя больше власти,