– Их доставили в салон уже поздно, после твоего ухода, – заявил он, явно стараясь всеми силами сохранять спокойствие. – Они не от меня.

– А от кого?

– Там есть карточка. – Он указал на вазу.

Я подошла к вазе и достала из пластикового держателя миниатюрный красный конверт. Когда я вытащила карточку, мои губы зашевелились, но я ничего не сказала и быстро прочитала послание.

Несколько раз на неделе отговаривал себя от этого, но иначе я не мог. С любовью, Т.

– Проклятье! – Я закрыла глаза, опустила карточку на светло-зеленую столешницу и посмотрела на Трентона. – Знаю, о чем ты думаешь.

– Нет, не знаешь.

– Я не общаюсь с ним. Мы уже много недель не разговаривали.

– Значит, это Ти-Джей, – сказал Трентон, его лицо и шея стали пунцовыми.

– Да, но вряд ли он понимает, зачем прислал их. Давай просто…

Я потянулась к Трентону, но он отпрянул.

– Давай просто забудем о них, – сказала я, пренебрежительно махнув в сторону роз. – И хорошо проведем время.

Трентон спрятал руки в карманы и поджал губы.

– Ну пожалуйста, – попросила я.

– Он послал их, чтобы заморочить тебе голову. И мне.

– Нет, – сказала я. – Он бы не стал этого делать.

– Не защищай его! Это чушь собачья! – воскликнул Трентон, развернувшись к двери, потом вновь повернулся ко мне. – Все это время я сидел на работе, пялясь на проклятые цветы. Я хотел успокоиться до того, как приеду сюда, но это… неуважение, вот что это такое! Я из кожи вон лезу, пытаясь доказать, что я лучше его. А он продолжает преследовать тебя, объявляется и… я не могу соперничать с каким-то богатеньким студентом из Калифорнии. Я еле свожу концы с концами, у меня нет высшего образования, и всего несколько дней назад я жил со своим отцом. Но, Кэми, я так сильно люблю тебя! – сказал он, потянувшись ко мне. – Я влюблен в тебя с детства. Впервые я увидел тебя на игровой площадке и понял, какая красота скрыта в тебе. Когда ты проигнорировала меня в первый раз, то разбила мне сердце. Подсаживаясь к тебе в «Ред дор», я решил, что поступаю правильно. Никто и никогда не хотел чего-то так, как я хочу тебя. Долгие годы я… – Он тяжело задышал, стиснув челюсти. – Когда я узнал про твоего отца, то мне захотелось спасти тебя. – Он невесело усмехнулся. – А той ночью в твоей квартире я решил, что наконец-то все делаю правильно. Что смысл моей жизни – любить и оберегать тебя… но я не готов делить тебя с кем-то.

Я не знала, как все уладить. Это был наш первый совместный День святого Валентина, а Трентон не на шутку рассердился. Но я понимала, что цветы не имеют никакого отношения к Трентону, а говорят лишь о том, что Ти-Джей несчастен. Он любил меня, просто у нас ничего не вышло. Трентон не понимал этого, ведь мои попытки объясниться привели бы к вопросам, на которые я не могла ответить. Сложно было злиться на кого-то из них, легче на себя, что втянула нас всех в это болото.

Я прошла в кухню, вытащила мусорное ведро и бросила туда вазу с цветами.

Трентон наблюдал за мной с гримасой на лице, потом слегка расслабился.

– Необязательно было это делать!

Я подбежала к нему, обхватила руками за талию и прижалась щекой к плечу. Даже на каблуках я не могла сравняться с ним ростом.

– Мне не нужны эти цветы. – Я подняла на него взгляд. – Но мне нужен ты. Я с тобой не потому, что упустила лучший вариант. Если тебе кажется, что ты любишь двух людей, нужно выбирать второго, да? Ведь если бы я правда любила Ти-Джея, то не влюбилась бы в тебя.

Трентон посмотрел на меня, его глаза наполнились грустью.

– В теории – да, – сказал он, коротко усмехнувшись.

– Жаль, что ты не видишь себя моими глазами. Любая женщина захотела бы попытать с тобой счастья. Как ты вообще мог посчитать себя чем-то вроде утешительного приза?

Трентон прикоснулся ладонью к моему подбородку, потом отошел от меня.

– Дьявол! Я запорол нам весь вечер! Кэми, я такой придурок! Я переживал, потому что хотел подарить тебе цветы, но они такие дорогие! А потом пришел этот огроменный букет… Я козел. Неблагоразумный, эгоистичный, неуверенный в себе козел, который ужасно боится тебя потерять. Мне так сложно поверить, что ты уже моя.

Его глаза были такими печальными, что у меня защемило сердце.

– С детства, значит? Ты со мной никогда не разговаривал. Я думала, ты вообще не знаешь, кто я такая.

Он коротко усмехнулся:

– Я тебя боялся.

– Мэддокс – и боится?

– Мы и так потеряли первую важную женщину в своей жизни. Сама мысль вновь пройти через это до смерти нас пугает.

Слезы наполнили мои глаза и потекли по щекам. Я вцепилась в рубашку Трентона, притянула его к себе и крепко поцеловала. Затем побежала в спальню, взяла подарочный пакетик и открытку и вернулась к Трентону. Вытянула пакетик перед собой:

– С Днем святого Валентина!

Трентон побелел:

– Я самый круглый идиот из всех когда-либо живших идиотов!

– Почему?

– Я так разнервничался из-за цветов, что забыл твой подарок в салоне.

– Ничего страшного, – отмахнулась я.

Он прочитал открытку и взглянул на меня:

– Моя с этой не сравнится.

– Подожди, – слегка нервничая, сказала я. – Открой подарок.

Трентон сунул руку в пакетик и вытащил нечто завернутое в белую бумагу. Развернул – это оказалась футболка. Держа ее перед собой, он взглянул на меня:

– Мой подарок с этим и рядом не стоял!

– Понятное дело. Это ведь всего лишь футболка.

Трентон повернул ее ко мне и ткнул пальцем в надпись из «Звездных войн»:

– «Да пребудет с вами Шварц»? Это настоящий динозавр среди футболок!

– Так это… хорошо?

Вдруг в дверь постучали, и мы с Трентоном вздрогнули. Я смахнула слезы, а Трентон посмотрел в глазок. Затем растерянно повернулся ко мне:

– Там… Коуди.

– Коуди?

– Рей пыталась дозвониться до тебя, – мрачно проговорил парень, когда я открыла дверь. – Они с Брэзилом снова поссорились. Ее нужно забрать домой. Я предложил подвезти, но она хочет, чтобы приехала ты.

– Черт! – воскликнула я, надевая пальто.

– Мой внедорожник заведен, – сказал Коуди. – Я поведу.

Я ткнула в него пальцем:

– Только сам не заводись!

Коуди поднял руки. Мы все сели в его внедорожник и поехали к «Сиг Тау».

На улице выстроились машины, а само здание было украшено красными лампочками и гирляндами из пивных банок и сердечек. Кое-кто из гостей топтался снаружи, но большинство искали тепла внутри.