Мона осталась стоять на беговой дорожке, ей нравилась разница в росте.

— В таком случае, я хотела бы узнать, что ты хочешь взять, прежде чем отдашь, Скарре.

— На этот раз ничего. Но нам может пригодиться услуга в будущем.

— Спасибо, но в таком случае ответ — нет. Что-нибудь ещё?

Скарре выглядел как маленький мальчик, у которого отобрали игрушечный пистолет. Мона поняла, что в этой игре высокие ставки. Или, скорее, что она была так зла, что не могла ясно мыслить.

— Извини, — сказала она. — Плохой день. Что такое?

— Харри Холе, — сказал он. — Он позвонил свидетелю, представился вымышленным именем и заявил, что работает в полиции Осло.

— Оу.

Она передумала и спустилась с беговой дорожки.

— Откуда ты знаешь?

— Я брал показания у свидетеля. Того парня с собакой, учуявшей запах тела Бертины. Он сказал, что перед нашим визитом кто-то из наших звонил, чтобы проверить наводку, офицер Ханс Хансен. Только вот у нас нет никого с таким именем. Так что я взял номер телефона, который всё ещё был у фермера, и проверил. И представь себе, мне даже не пришлось связываться с телефонной компанией, это оказался номер Харри Холе. Как говорится, пойман с поличным, а? — Скарре ухмыльнулся.

— И я могу процитировать эти твои слова?

— Нет, конечно, ты с ума сошла? — он снова засмеялся. — Я «надёжный источник», ведь вы так это называете?

Да, подумала Мона. За исключением того, что тебя не назовёшь ни надёжным, ни источником. Мона знала, что Скарре не питал тёплых чувств к Харри Холе. По словам Андерса, разгадка была не особенно сложной. Скарре всегда работал в тени Холе, а Холе никогда не пытался скрыть тот факт, что считает Скарре придурком. Но похоже личная неприязнь переросла в настоящую вендетту.

Скарре переступил с ноги на ногу, бросая взгляды на девочек на велотренажёрах в соседнем зале.

— Но, если тебе требуется подтверждение тому, что ты раскопала, можешь связаться с главным суперинтендантом.

— Бодиль Меллинг?

— Именно. Я полагаю, она тоже могла бы дать тебе комментарий.

Мона До кивнула. Это хорошо. Хорошо и грязно. Но какая разница, ведь у неё наконец-то появилось то, чего не было у Воге, и она не могла позволить себе привередничать. Не сейчас.

Скарре ухмылялся. Как клиент в борделе, подумала Мона. И попыталась не думать о том, какая роль в этом случае отведена ей.

ГЛАВА 25

Пятница

Кокаиновый блюз

Группа Эуне собралась, но сам Эуне сообщил, что его семья приедет к трём, так что к тому времени все должны были уйти. Харри рассказал им о своём визите к Хелене Рё.

— Итак, теперь ты ходишь в костюме своего босса, — сказал Эйстейн. — И носишь солнцезащитные очки своего приятеля.

— Кроме того, у меня есть это, — сказал Харри, поднимая полумаску кота. — А ты так ничего и не нашёл о «Вилле Данте» в интернете?

Трульс уставился на свой телефон, хмыкнул и покачал головой. С тем же каменным лицом, как тогда, когда он принял коричневый конверт с деньгами, который Харри осторожно вручил ему, когда пришёл.

— Что меня интересует, так это откуда Воге взял этот каннибализм? — сказал Эуне.

Харри увидел, как Трульс поднял глаза, встретился с ним взглядом и незаметно покачал головой.

— Я сам об этом думал, — сказал Эйстейн. — В отчётах об этом ничего нет.

— У меня такое чувство, что Воге потерял свой источник информации, — сказал Харри. — И начал выдумывать. Например, то, что Бертине вырезали татуировку, а потом пришили обратно, — это было неправдой.

— Возможно, и так, — сказал Эуне. — Воге действительно прибегал к выдумкам ранее в своей карьере, и в этом заключается странность того, насколько мы, люди, не меняемся. Даже будучи наказанными за модель поведения и вроде бы усвоив урок, мы всё равно склонны прибегать к привычной, плохой, казалось бы, тактике в случае возникновения проблем. Не исключено, что внимание, которое он к себе привлёк в последнее время, настолько опьянило Воге, что он не желает терять его и прибегает к тому, что уже срабатывало в прошлом. Или работало какое-то время, по крайней мере. Хотя я не сбрасываю со счетов возможность, что Воге может быть прав насчёт каннибализма. Но учитывая обстоятельства, очевидно, что он всё выдумывает и знакомится с литературой о серийных убийцах.

— Разве он не намекает… — начал Эйстейн, пробежав глазами по статье Воге снова на экране его телефона.

Остальные посмотрели на него.

— Разве он на самом деле не подразумевает, что источником является сам убийца?

— Это смелая, но интересная интерпретация, — сказал Эуне. — Но наш рабочий день окончен и впереди выходные, господа. Мои жена и дочь скоро будут здесь.

— Что мы будем делать на выходных, босс? — спросил Эйстейн.

— У меня нет для вас заданий, — сказал Харри. — Но я взял ноутбук Трульса и собираюсь просмотреть полицейские отчёты.

— Думал, ты их уже читал.

— Просмотрел. Теперь буду их изучать. Давай, пошли.

Эуне попросил Харри подождать, и он остался стоять у кровати, пока другие вышли.

— Эти отчёты, — сказал он. — Это работа скольких людей? Сорока, пятидесяти? Все они занимались делом более трёх недель. Сколько там страниц? Тысячи? Ты собираешься прочитать все эти страницы, потому что думаешь, будто решение можно найти там?

Харри пожал плечами.

— Его нужно хоть где-то найти.

— Разум тоже нуждается в отдыхе, Харри. Я с самого начала заметил, что ты более напряжённый. Ты кажешься… можно я употреблю слово «отчаянным»?

— Наверно.

— Ты о чём-то не договариваешь?

Харри опустил голову и провёл рукой по затылку.

— Ага.

— Ты хочешь сказать мне, что это такое?

— Ага, — он прямо поднял голову. — Но я не могу.

Эуне и Харри переглянулись. Тогда Эуне закрыл глаза и кивнул.

— Спасибо, — сказал Харри. — Поговорим в понедельник.

Эуне облизнул губы, и Харри понял по усталой бодрости на губах и глазах, что он собирался сформулировать остроумный ответ. Но передумал и просто кивнул.

Харри уже выходил из больницы, когда понял, какой ответ обдумывал Эуне. «Если я буду жив в понедельник».

Эйстейн ехал по выделенной для общественного транспорта полосе к центру города. Харри расположился на пассажирском сиденье.

— Довольно круто для часа пик в пятницу, а? — ухмыльнулся Эйстейн в зеркало.

Трульс хмыкнул с заднего сиденья.

У Харри зазвонил телефон. Это была Катрина.

— Да?