невозможно выявить без специальной диагностической аппаратуры. Прогноз самый смутный — ближайшие сутки должны показать истинное положение дела, выявить масштабы мозгового повреждения и его совместимость с жизнью.

Узнав, что присутствующие медики являются терапевтами из придворной службы, Фрэнк потребовал приглашение специалиста. Но все, что удалось ему сделать, это получить заверение самого Хосейна о принятии каких-либо мер через 24 часа. А за это время Аллах сам распорядится судьбой девушки, предопределив срок ее земной жизни.

Тем временем профессор Кин, используя в качестве переводчика Амира, составил определенное мнение по поводу психической «акклиматизации» мальчика:

— Прежде всего — никаких стрессов, постепенность и мягкость. Время покажет, когда именно можно будет сообщить Максиму правду о его происхождении и предначертанной новой стезе. Пока же — придерживаться удобоваримой версии необходимости пребывания «в гостях», присутствие близких людей и постепенная замена системы ценностей, обычаев и традиций.

Узнав, что девушка, которую Максим считает сестрой, прибыла в страну вместе с ним, профессор обрадовался:

— Это обстоятельство заметно упрощает ситуацию. Вы говорите ей 17 лет? Вполне подходящий возраст для того, чтобы сделать ее вашей союзницей. Надо постараться сделать ее вашей союзницей. Мне пришлось специально заниматься вопросами специфики национальных менталитетов. Она русская, а значит имеет генетически определенный комплекс качеств характера, отличный от восточного… Если мне позволят, я бы хотел побеседовать с девушкой. Но, повторяю, ее присутствие облегчит вашу задачу.

Викторией все еще находилась без сознания. Осмотрев девушку, профессор тем не менее пришел к выводу, что угрозы для ее жизни нет, и можно рассчитывать на скорое возвращение сознания. Так и случилось. Под утро на третьи сутки Виктория открыла глаза и позвала тетю Августу. Срочно доставленный к больной в качестве переводчика Амир, удивленно пожал плечами:

— Она просит опустить шторы и привести ее родственницу… Она не узнает меня… Она говорит по-французски…

Советники Хосейна, получив сообщение от врача, вздохнули с облегчением: девушка выжила, но потеряла память, и вполне вероятно, что она до конца жизни останется слабоумной. Во всяком случае — теперь можно было с определенностью сказать, что чем темнее будет разум иноверки, тем продолжительнее окажется ее жизнь. Советниками эмира был разработан подробный план дальнейших действий. Все участники операции «Наследник» получили кодовые номера, а географические точки — условные названия. При отсутствии форс-мажорных обстоятельств, Хосейн Дали Шах, мог рассчитывать на предъявление сына подданным к следующему празднеству Наврус-Байрама, а именно — ровно через 9 месяцев.

— За это время естественно, как в чреве матери, созреет новый представитель династии, — сказал Хосейну профессор Кин, сильно обнадеженный понятливостью и терпимостью эмира, согласившегося на план «постепенного завоевывания» Максима. — Имейте в виду, ваше высочество, что ваш сын, как бы ни сильна была наследственность рода, все же наполовину русский. Конечно же, это весьма условное деление. Многие народы вообще считают женщину лишь сосудом, вынашивающим плод мужчины, но генетики уже давным-давно разобрались, что дела обстоят намного сложнее: родительские хромосомы с набором психо-соматических признаков могут быть представлены у плода в разнообразном сочетании. Выявлены доминирующие компоненты. Так, например, представители Вашей расы в союзе с европейской почти неизбежно победят — у ребенка будет смуглый цвет кожи, черные глаза и волосы, но по какому типу начнет развиваться его психика? Унаследует ли дитя горячую кровь южных предков, темперамент, эстетические, кулинарные даже пристрастия?

— К сожалению, я не имел возможности хорошо узнать мать моего сына, но мне показалось, что при благоприятных обстоятельствах, она могла бы командовать армией, — улыбнулся Хосейн. — Конечно, такой карликовой, как в моем государстве. Доказательство тому — нос мальчика. При разделе хромосом русским все же удалось выиграть часть территории, что свидетельствует только в их пользу. В остальном — я не намерен им уступать. У меня есть все основания полагать, что древняя кровь моих предков проявится в сыне в самых лучших своих качествах.

Профессору Кину не пришлось лицемерить в уважительном полупоклоне: ему нравился этот восточный царек, сумевший обеспечить благополучие и мир своей земле, импонировала его европейская выправка, сочетающаяся с твердым и властным нравом, тонкая породистость черт и звериная гибкость тела. Профессор не имел привычку предвосхищать события, но интуиция подсказывала ему: эмир сделал правильный ход, вернув себе этого мальчика.

3

…И снова они отправились путешествовать: Макс, Вика, Амир, доктор и двое «друзей» господина Хосейна. Только путь был куда сложнее и интереснее: две пересадки на самолеты, разные машины — одна лучше другой. Вика уже могла ходить, но ее перевозили в специальном кресле под присмотром доктора, опасавшегося пока снимать бинты и настрого запретившему больной разговаривать. Да она и не пыталась: успокоительные лекарства держали сознание в постоянной полудреме, и окружающее струилось мягким теплым сновидением.

Максим проявил себя молодцом — посвященный в суть дела, он старательно подыгрывал взрослым, выполняя малейшие распоряжения. А дела обстояли неважно: дядю Леню, оказывается, как сообщил Амир, срочно отозвали обратно в Афганистан с мамой-Женей и Анечкой. Моджахеды, пробравшиеся в Москву, хотели похитить Вику и Макса, взяв их в заложники и требуя выдачи генерала. Господин Хосейн и Амир, являющиеся друзьями и союзниками Шорникова, перехватили детей и должны спрятать их в надежном месте. Для путешествия Вике были сделаны фальшивые документы на имя Виктории Лурье, француженки, проходившей на востоке курс специального лечения. Сопровождающий ее доктор имел на всякий случай бумаги, свидетельствующие о тяжелом психическом недуге девушки. Амир же, вместе со своим двенадцатилетним глухонемым племянником намеревался совершить небольшой круиз по Европе.

В каннском аэропорту приехавших встречал микроавтобус с эмблемой клиники «Пигмалион» на белом боку. Макс, умирая от любопытства, все же помалкивал, старательно играя роль глухонемого, Виктория спала, уложенная на специальные носилки.

— Теперь мы уже во Франции, и задание меняется: ты должен стараться говорить со всеми по-французски — и чем больше — тем лучше, — сказал Максиму Амир. — Здесь мы будем жить несколько месяцев, пока не получим сообщения от генерала.

— И Новый год тут будем встречать? А как же школа? — не веря своему счастью, выпытывал Максим.

— Учиться ты обязательно будешь. Но — здесь, и по другой программе. Ты же должен стать настоящим, умным, образованным и сильным мужчиной, слегка разочаровал его Амир.

Машина поднималась все выше в горы, оставляя внизу море, маленькие, карабкающиеся по склонам селения, и, наконец, миновав тенистую, уходящую в кленовые заросли аллею, остановилась у высоких глухих ворот.

Ворота открылись сами собой, и они въехали на территорию парка, вполне напоминавшего территорию пионерлагеря под Одессой, где однажды был Максим, только вместо гипсовых пионеров с горнами вдоль длинной прямоугольной клумбы стояли каменные вазы с маленькими пальмами, а «клубный