– А… какие отношения поддерживают между собой доктора Брашелье и Кремье?

– Они вместе играли в сквош дважды в неделю. Доктор Кремье всегда приходил сюда со спортивной сумкой и дожидался доктора Брашелье, мы иногда беседовали. Милейший человек.

Она улыбнулась, потом отвернулась к женщине и ее больному ребенку, которые спускались со второго этажа, направляясь к ней.

– Вы говорите о докторе Кремье в прошедшем времени, – заметила Амандина.

– Да он уже давненько не появлялся. Я бы сказала… Больше года, да. Может быть, даже два. Я не знаю, встречаются ли еще доктора Брашелье и Кремье. Извините, больше я ничего не могу вам сказать, и мне нужно заняться мадам.

Амандина поблагодарила ее и ушла.

На улице Амандина ускорила шаг, двигаясь в направлении Девятого округа и Больших Бульваров. Она сняла маску и накинула на голову капюшон. Странные чувства боролись в ней. Страх, возбуждение, вкус погони. Ей безумно нравилось идти вдоль этих фасадов, растворяться в их тени, мокнуть под черным дождем, как в кино, говоря себе, что она идет по следу, словно настоящая сыщица. Она еще не знала точно, что станет делать, но шла вперед, ведомая инстинктом, движимая адреналином. Она хотела убедиться, что не ошибается, прежде чем обратиться к полицейским. Иметь доказательство, что-нибудь, что позволило бы ей сказать: «Это он выдает себя за Ламбара. Это Кремье».

Мобильный, который она забрала у Фонга, вдруг зазвонил. Она достала его из кармана и взглянула на экран. Это был Клод Бейз, работавший в SHOC Room в Женеве.

Амандина ответила, держась другой рукой за висок, в котором запульсировало.

– Привет, Фонг, – сказал голос в трубке, – я…

– Это Амандина, его жена. Извините, но Фонг немного устал.

– А, простите.

– Кстати, я видела в журнале звонков, что вы продолжаете часто перезваниваться. Почему?

– Фонг хочет быть в курсе развития ситуации. И я передаю ему информацию в реальном времени. Я перед ним в долгу.

– В каком долгу?

Молчание.

– Я его жена, вы можете мне сказать.

– Он прикрыл меня однажды, когда я ошибся в опыте. Взял все на себя, его самого чуть не уволили из-за меня. Извините за беспокойство.

Он повесил трубку. Амандина постояла несколько секунд неподвижно, глядя на телефон. В этом был весь Фонг, готовый на все, чтобы спасать и защищать других, тогда как сам нуждался в защите. Десять минут спустя она пришла по указанному в списке адресу, к дому, у подъезда которого висела табличка: «Профессиональная медицина». Значились и часы работы: с 10 до 18, с понедельника по пятницу. Вот-вот закроется. Амандина заколебалась: войти или затаиться в тени и дождаться, когда выйдут врачи?

Молодая женщина понимала, что войти было бы слишком рискованно. Если она окажется лицом к лицу с Кремье, что будет делать? Он не должен ничего заподозрить. И потом, возможно, Северина ему о ней говорила. Рыжая, очень белолицая, почти наголо бритая. Если он увидит ее, наверняка вспомнит.

Она решила действовать иначе. Отыскала в Интернете телефон приемной медицинского центра и позвонила. Ей ответили после трех гудков. Амандина юркнула в подворотню дома напротив, скрывшись в потемках. Боль в голове нарастала, пульсировала, точно волна, с каждым разом захватывающая все больше песка. Таблетка не подействовала.

– Добрый вечер… Мне нужно передать результат анализа, запрошенного доктором Кремье в парижском Институте Пастера. Я еще успею прислать в медицинский центр курьера, чтобы он вручил его ему лично?

После паузы женский голос, довольно молодой, ответил:

– Это, должно быть, ошибка. Доктор Кремье здесь не работает уже больше двух лет.

Амандина сощурилась, держась за голову. Она смотрела на черную тень, двигавшуюся вдоль противоположного тротуара. Крыса. Зверек повернул к ней морду, принюхался и побежал к водостоку.

– Мадам?

Амандина вздрогнула. Она тряхнула головой, волна разбилась о песок, вызвав прилив боли. Открыв глаза, она уставилась на люк водостока. Никаких следов грызуна. Она поискала его справа, слева, тщетно, потом со вздохом откликнулась:

– Я здесь… А где он теперь работает?

– У доктора были здесь неприятности, его осудило сообщество врачей. Может быть, был и суд, я не знаю, и понятия не имею, практикует ли он еще. Я здесь недавно.

– Кто-нибудь может рассказать мне об этом деле?

– Не знаю. Извините, я должна вас оставить. Всего хорошего.

Амандина отключилась, прислонившись к стене. Рассудок туманился, отчаянным усилием она попыталась размышлять. Суд, осуждение сообщества… Интересно.

Еще долгие секунды она всматривалась, стоя неподвижно, в люк водостока, а прилив в ее голове нарастал, волны становились все выше. Потом она почти побежала, боясь оглянуться. Ей казалось, что крысы следуют за ней по пятам.

Запыхавшись, она добралась до станции метро. Капли пота выступили под капюшоном. Зев перехода открылся перед ней, и Амандине представилась гигантская крыса, закупорившая вход, ее разинутая пасть. Морщась, она спустилась бегом и встала в конце платформы, как можно дальше от людей. Ее ноги едва не касались пустоты. Особенно сильная волна разбилась в ее голове. Глухая, болезненная масса, способная расколоть надвое доску для серфинга. Дрожа, Амандина достала из сумки таблетку дафалгана и проглотила.

Из туннеля выезжал поезд. Его фары пронзали тьму, точно большие пристальные глаза. Надев маску, Амандина кинулась в вагон, как только открылись двери, и забилась в угол, сжав голову руками. Все качалось. Дрожь пробежала по ее телу, когда ее задел какой-то пассажир. Мозг, казалось, сжимался под черепом, как губка.

Скорее домой, закрыться в лофте и лечь, прежде чем она умрет на месте и ее обгложут до костей окаянные крысы.

Час близился.

Полицейские не хотели рисковать.

Поэтому пятеро офицеров криминальной полиции – Казю, Шарко, Белланже и двое коллег из антитеррористической бригады – вернулись с Джеки Дамбром к нему домой, чтобы использовать его компьютер и подключение к Интернету для связи с Человеком в черном.

Николя сел на стул перед клавиатурой, сосредоточенный как никогда. Замкнутое лицо, опухшие глаза, каждый нерв напряжен. День был адом, но он держался одной только надеждой на эту встречу. Ему наверняка предстояло говорить с тем, в чьих руках была жизнь Камиль. С монстром, который определял, жить молодой женщине или умереть.

Как и в первый раз, Шарко сидел рядом с Николя, а Дамбр за его спиной.

В 21:05 компьютер молчал. В комнате потрескивало от нервного напряжения, дыхание стало шумным. Никто не разговаривал. Хакер вдруг вскочил и бросился к столу. Схватившись руками в наручниках за клавиатуру, он попытался что-то напечатать в открытом окне Dark.Cover.