с разговорами, молча раздувал пламя, пока угли не затрещали, и живительное тепло не поползло по полу, согревая ноги.

Тут и Сасаки Арата вернулся.

– Младшая наложница по имени Хироко умерла ночью, никто ничего не видел и не слышал. Утром одна из девушек заметила, что та не встает, и подошла к ней. Говорят, лицо мертвой исказил ужас. Должно быть, она настолько испугалась, что не выдержала.

Плечи Кенты вздрогнули. Он посмотрел на Хизаши, и тот кивнул.

– Сегодня ночью мы почувствовали чье-то присутствие. Это… – он попытался подобрать слово, но не выходило, – как будто дух, жаждущий отмщения, бродил по замку.

– Это называется негодование, – сказал Сасаки, обращая к себе взгляды, один внимательный, другой недоверчивый. – У ёкаев есть способность распространять вокруг ауру осорэ, вызывающую ужас. А есть аура негодования, она исходит от людей, чьи негативные эмоции очень долго копятся и как бы обретают самостоятельность. Не человек управляет ими, а они человеком. Обида, ненависть, зависть. Я читал об этом в одной книге.

– А ты не такой уж и бесполезный, – похвалил Хизаши, за что получил тычок от Куматани.

– Раз вы ощущали ауру негодования, значит, в замке кто-то попал под власть своих негативных эмоций.

– И такой человек мог убить, сам того не сознавая? – уточнил Хизаши.

– Возможно. Не знаю. Там не очень много было написано. Спросить бы Морикаву-сэнсэя…

– Его нет, – напомнил Хизаши, – может, его тело тоже где-то валяется, куда даже слуги не забредают.

– Хизаши! – прикрикнул Куматани. Хизаши удивленно замолк. – Может, учитель в беде, не надо хоронить его раньше времени. Сначала разберемся с тем, что происходит, потом займемся поисками. И если он успел отправить послание в Дзисин, то скоро сюда прибудет помощь…

– Не прибудет.

– Почему?

Хизаши безжалостно произнес:

– Ты помнишь, сколько мы добирались? Морикава ушел отправлять послание вечером, а сейчас уже утро. Разве что в Дзисин на нас наплевать.

Конечно, они могли выехать утром, и вот-вот приедут, но отчего-то Хизаши был уверен, что никакое послание не покидало стен цитадели.

– Что же нам делать? – растерянно спросил Сасаки.

– Для начала собрать воедино все факты, – рассудил Хизаши. – Кто первый?

На Сасаки он особо не надеялся, а вот Кента не подвел.

– Янагиба-сан пригласил сына своего друга, чтобы тот осмотрел замок в отсутствие хозяина. Лорд Киномото всем руководил лично, даже проектировал сам, а после почти сразу спешно отбыл в столицу, не дождавшись жену и наложниц. Похоже, дела были безотлагательные. И вот когда женщины разместились в замке, начались странности. Думаю, не стоит учитывать те рассказы, свидетелями которым мы не были. Что знаем лично мы? – он задумчиво оглядел Хизаши и Арату.

– Юрико-химэ и ее служанка жаловались на недомогание, плохой сон и на то, что по ночам их будто кто-то душит, – припомнил Сасаки.

– Наложница Хироко тоже жаловалась на здоровье, – добавил Хизаши. – Но в ее случае все просто, к ней присосался мелкий ёкай и питался ее силами. Похоже, что она была очень восприимчива, поэтому умерла от страха.

– Ты встречался с младшей наложницей? – спросил Сасаки.

– Да, это произошло случайно, – почти не солгал Хизаши. – Я увидел на ее спине ёкая и прогнал. И знаете, что я после от него узнал?

Он встал на опасную дорожку, но ситуация, в которой они застряли, тоже была опасной, поэтому Хизаши заставил себя быть откровенным, насколько возможно.

– Как и тот недзуми, он не мог покинуть замок. Его будто что-то притягивало к этому месту, стоило приблизиться, и не отпускало. Вот поэтому Морикава обнаружил скопление большого количества нечисти.

– Впервые слышу о таком, – высказался Куматани. – Что может притягивать ёкаев? Это негодование может? Арата?

Тот пожал плечами.

– Я не знаю. Но, если честно, не уверен.

– Это все усложняет, – вздохнул Кента. – Если тут действуют две силы, нам ни за что не справиться без Морикавы-сэнсэя. Если еще кто-то умрет, это будет на нашей совести.

– Вздор! – воскликнул Хизаши и сам удивился своей горячности. – Не надо опять взваливать все на себя. Сначала тот старик-контрабандист и его семейка, теперь эти люди. Они тебе никто, ты не обязан за них отвечать. Заладил тоже, «на нашей совести, на нашей совести». Никогда этого не приму!

Повисла такая тишина, что слышно было, как оглушительно громко потрескивает пламя. Кента смущенно кашлянул.

– Извини.

– Ха! – Хизаши отвернулся, мысленно проклиная себя. Вот какое ему дело до того, что там чувствует Куматани и за что переживает? Может хоть целое кладбище себе завести и каждую смерть записать на свой счет. Это его дело.

Ну что за глупый человечишка?

– Но отчасти Кента прав, – рискнул вставить Сасаки. – Сейчас только мы можем что-то предпринять.

– Давно стал таким смелым?

– Хизаши, – снова укоризненный голос Куматани. – Давайте лучше продолжим. Есть еще что-то, что мы упустили?

– Мы упустили жуть, которая бродит по замку в час Быка, – огрызнулся Хизаши и наткнулся на округлившиеся глаза Араты. – Что? Я опять кого-то обидел?

– Ты сказал, час Быка? – переспросил Арата.

– Да. Был час Быка, это точно, – нахмурился Хизаши. Он отлично чувствовал самое колдовское время ночи, будучи не совсем настоящим человеком. – Я проснулся от… – тут бы сказать правду, от страха, но Хизаши успел извернуться, – от приближения чего-то потустороннего.

– Я тоже, – добавил Кента. – И стало так горько и тоскливо, что…

– Хоть плачь, – закончил за него Хизаши. Сам бы они никогда не признался, но вот так, за компанию, пожалуйста. – И, кстати, Янагиба вроде бы тоже упоминал час Быка, но потом из головы вылетело.

Сасаки выглядел нерешительно и задумчиво, как будто уже все понял, но не смел произнести вслух. Он был таким с первого дня их знакомства в стенах школы Дзисин, и за это же ему частенько попадало от старших учеников, да и от погодок тоже. Чем-то он их раздражал, и Хизаши не готов был их за это чувство осудить.

Наконец он сказал:

– Посещение храма в час Быка.

– Какого ещё храма? – не понял Хизаши. – У нас нет на это времени, если ты забыл.

Куматани молчал, ожидая продолжения.

– Посещение храма в час Быка, – мягко возразил Сасаки, – это не только молитвенный ритуал, но и название проклятия. Я слышал о таком единожды, думал, это просто страшная сказка про демоницу из Кифунэ[54]. Но я правда не подозревал, что такое бывает в жизни.

– Демоница? – Куматани бросил взгляд на аккуратные стопки талисманов, которыми вчера занимался. – Женщина-демон?

– Не совсем. Точнее, поначалу это просто женщина, а демоном, по легенде, она становилась потом, после завершения проклятия.

– И что нужно сделать, чтобы его завершить?

– Я… – Сасаки снова растерялся