(1) И взял Шемуэйл сосуд с елеем, и полил на голову его, и поцеловал его, и сказал: вот, помазал тебя Г-сподь в правители удела Своего. (2) Когда пойдешь ты от меня сегодня, то встретишь в пределах Бинйаминовых, в Цэлцахе, двух человек, что (сейчас) у могилы Рахэйли, и они скажут тебе: «Нашлись ослицы, которых ты ходил искать; и вот, отец твой, перестав (беспокоиться) об ослицах, беспокоится о вас, говоря: «Что делать мне с сыном моим?»

Шемуэль Алеф, глава 10, 1—2.

Здесь упоминается «предел Биньяминов», южная граница которого проходила к северу от Иерусалима. Таким образом, могила Рахели неожиданно оказывается совсем не там, где ей положено быть по данным Берешит. Кроме того, упоминается таинственный Цэлцах.

В книге пророка Иермиягу (Иеремии) мы неожиданно встречаем такую вот, знаменитую фразу, от которой кровь стынет в жилах. Праматерь Рахель восстает из могилы и плачем провожает свой народ, угоняемый воинами Вавилона из разрушенного Иерусалима:

(14) Так сказал Г-сподь: слышится голос в Раме, вопль (и) горькое рыдание: Рахэйль оплакивает сыновей своих; не хочет она утешиться из-за детей своих, ибо не стало их.

(15) Так сказал Г-сподь: удержи голос твой от рыданья и глаза твои от слез, ибо есть воздаянье за труд твой, – сказал Г-сподь, – возвратятся они из вражьей страны. (16) И есть надежда будущности твоей, – сказал Г-сподь, – возвратятся сыны в пределы свои.

Иермиягу, 31 глава, 14—15

На основе этих отрывков из ТАНАХа, а также свидетельств из Мидраш Раба, где Рама ассоциируется с определенным местом к северу от Иерусалима, куда сгоняли евреев для отсылки в Вавилон (некий прообраз концлагеря), – некоторые исследователи помещают могилу Рахели в районе так называемой по-арабски Кубур Бану-Исраил в районе нынешнего поселения Гиват Биньямин к северу от Иерусалима. Действительно, это место находится недалеко от «дороги праотцов», по которой от Дана до Беэр-Шевы проходил путь наших еврейских предков с севера на юг Кнаана. Рядом находится источник Эйн-Прат (дорога в то давнее время пролегала от источника к источнику) и огромная скала, нависающая над долиной таким образом, что под ней почти всегда есть большое затененное пространство. Это и есть – по мнению некоторых источников (в частности, так думал археолог Шарль Клермон-Ганно, известный археолог, проводивший раскопки в Эрец Исраэль и Нога Ареувени, известная женщина-археолог, получившая в свое время Премию Израиля) – и есть Цэлцах, упоминаемый в Книге Шемуэля. Ибо на иврите «цэль» – тень.

Альтернативная история в последнее время стала тенью истории официальной, зачастую повторяя тезис, что историю пишут сами историки, внося туда много личного или политизируя тот или иной факт. Альтернативные историки забывают при этом, что они тоже являются писателями своей собственной истории, причем к ним можно предъявить прямые претензии, в отличие от историков официальных. Так, часто «альтернативщики» пытаются внести «здравый смысл», который идет вразрез с исторической реальностью, описанной каноническими историками. Известны книги Резуна-Суворова, где он, апеллируя к «здравому смыслу» и «логике» доказывает тезис о готовившемся нападении СССР на Германию. К сожалению, даже такие солидные археологи, как Клермон-Ганно и Ареувени впадают в преувеличение, стараясь на основе вышеизложенных фактов доказать, что место Могилы Рахели не там, где оно существует по традиции.

Начнем с того, что будь место погребения Рахели действительно в Кубур Бану-Исраил, то это место называлось бы Кубур-Рахел. Арабы первоначально очень почтительно относились ко всем традициям, связанным с Бану-Исраил, включая строительство павильона Купола над Скалой точно на месте Храма Сулеймана ибн Дауда. Продолжим разбором цитаты из Книги Шемуэля, где он говорит о пределах Биньяминовых и Цэлцахе. По всей видимости, речь идет о месте рождения Биньямина, которое находилось неподалеку от Могилы Рахели, умершей от этих родов, но не о наделе колена Биньямина. Связь Цэлцаха с затененным местом у Эйн-Прат – не более, чем предположение, довольно красивое, но умозрительное. И хотя место под названием Рама действительно подходит под некую местность в районе Гиват Биньямин, совсем не обязательно, чтобы Рахель оплакивала свой народ, находясь рядом с этим местом. Образ Рахели в данном отрывке носит исключительно поэтический оттенок.

Поэтому я склоняюсь к тому, что та самая Могила Праматери Рахели, которая находится около сегодняшнего Бейт-Лехема – и есть место погребения жены Яакова, любимой и прекрасной матери народа нашего.

Юго-запад Иерусалима – взгляд в будущее

Юго-западные кварталы Иерусалима почти неизвестны туристу. В них почти нет гостиниц, и только Эйн-Керем стоит особняком среди них, «отрабатывая» туристическую непривлекательность старых зданий, утилитарных до предела. Но именно здесь мы можем наблюдать несколько чуждую для Иерусалима архитектуру «блоков» – блочных домов, предназначенных для расселения волн репатриации, живущих в бараках, так называемых «асбестонах» – а это еще одна глава в истории города.

В 1951 году на месте этих кварталов была деревушка на три домика – брошенная арабским населением. Она называлась Бейт-Мазмиль. На соседнем холме плотно лепились домики еще одной деревни – Малхи, нынешний Манахат. Из нее арабские жители тоже ушли в страхе перед евреями. А внизу, в волшебной долине среди зеленых гор торчали колокольни монастырей Эйн-Керема, тогда еще не бывшего туристической жемчужиной западной части Иерусалима. В Эйн-Кереме расселили новоприбывших из Йемена и Марокко евреев, те плакали, поднимаясь в город по единственной горной дороге, узкой и лишенной асфальтового покрытия. А на месте Бейт Мазмиля решено было возвести новый район, который назвали Кирьят-Йовель, в честь Еврейского Земельного фонда, праздновавшего 50 лет со дня основания.

Кирьят-Йовель – разноэтажная застройка 60—70-ых годов ХХ века

В начале появились асбестовые бараки, которые тут же прозвали «Асбестоним». В них заселились новоприбывшие евреи из арабских стран, бежавшие оттуда зачастую без имущества, без средств к существованию. И жизнь их была тяжелой, хотя Земля Обетованная приняла их всех и снабдила предметами первой необходимости, но проживать в бараках с тонкими холодными стенами, когда в крыши бьет барабанным боем частый и тяжелый иерусалимский дождь, и воет ветер в горах, и ему вторят воем шакалы, когда нехитрую снедь готовят на примусах, когда нет магазинов, а продукты распределяют по карточкам, и все знают обо всех все, потому что через тонкие стены слышно, когда кто-то ругается, а кто поет, кто любит жену, и кто бьет детей… Дети росли вместе, возились в пыли на улице, ходили в детский сад, устроенный в таком же бараке, ездили в школу в город на автобусе номер 18, который ходил раз в час по разбитой дороге.

Иерусалим был разделен тогда забором, и за забором, где остались и Стена Плача, и разрушенные синагоги Старого города, и еврейское кладбище, где арабские вандалы разбивали надгробные плиты для изготовления строительного камня, за забором ждала смерть, жалящая исподтишка пулями иорданских снайперов. Как-то меня вез таксист, старик, у которого не было на правой руке мизинца и безымянного пальца. На мой немой вопрос он рассказал нехитрую историю, как потянулся за игрушкой, стоящей на перилах балкона, и в него выстрелил снайпер, но пуля – на счастье – попала в ручку ребенку, оторвав ему два пальчика. «Указательный остался цел», – спокойно рассказывал таксист, – «и я в 1967 и в 1973 отомстил тому подонку, который метил в меня». Больше он ничего не стал рассказывать. Я молча пожал его беспалую руку крепким пожатием. Он, как и многие другие дети его поколения, жил в разделенном Иерусалиме.

В 1954 году началось первое строительство. Те самые, некрасивые двухэтажные домики, на четыре квартиры, неказистые, с низкими потолками, с узенькими лестницами. Но это были дома, настоящие дома, с электричеством и водой, с канализацией и надежными стенами. Частично в них заселили чиновников из Сохнута, но и жителей «Асбестонов» начали переселять в квартиры. А в начале 60-ых развернулось строительство так называемых «блоков». Домов в три-пять этажей, совершенно не похожих на те архитектурные чудеса, которые предполагалось строить в Столице. Их стены были из голого, отштукатуренного и окрашенного бетона. Квартиры по две и три комнаты, с кухонной нишей вместо кухни,