Юнис открыла дверь апартаментов для гостей и увидела на кровати чемодан. Пол вышел из гардеробной с ворохом одежды. Она закрыла дверь и направилась к нему.

— Что ты делаешь?

— А ты как думаешь? Собираю вещи.

— Пол, мы не можем уехать.

— Это ты так считаешь!

— Подумай, как это воспримет мать.

— Она поймет.

— Но, Пол, ты же обещал, что мы останемся здесь до пятницы.

— Ты останешься. Я возвращаюсь в Сентервилль. Скажи родителям, что в голову придет. Мне нужно работать. И это правда.

— Полагаю, вы с отцом повздорили после банкета.

Пол невесело рассмеялся:

— Немного, но этого хватило, чтобы мне захотелось побыстрее убраться отсюда. Не нужно было мне выступать. Не нужно было вообще приезжать.

— Что он сказал, Пол?

— Он сказал, что ожидал от своего сына большего, чем выражение никому не нужной благодарности за отеческие заботы, что такую речь любой первокурсник христианского колледжа напишет за пять минут.

— А что бы ему понравилось? Заверения в том, что приход развалится без него? Надеюсь, Господь этого не допустит. — Юнис шагнула к мужу. — Ты не можешь уехать, Пол. Это первый семейный отпуск с тех пор, как мы приехали в Сентервилль. Шесть лет, Пол. Мы обещали Тимми отвезти его в Диснейленд и на студию «Юниверсал». А как же все те парки развлечений, куда мама возила тебя в детстве? Это нечестно по отношению к ребенку.

— Он переживет. — Пол повернулся к ней спиной и открыл ящик комода.

— И когда ты перестанешь жить только ради того, чтобы угодить отцу!

Пол бросил в чемодан несколько рубашек. Юнис так рассердилась, что ее затрясло мелкой дрожью. Она прекрасно знала, что произойдет, если Пол выполнит задуманное.

— Если ты уедешь завтра утром, отец скажет, что ты поджал хвост и сбежал.

Пол так резко повернулся к ней, что от него можно было ожидать чего угодно. Юнис отпрянула от него… Она прижала руку к щеке, горевшей от пощечины, и в ужасе уставилась на мужа. Когда он шагнул ей навстречу, она отступила.

— Юни, — произнес Пол с посеревшим лицом. У нее бешено колотилось сердце.

— Иногда мне кажется, что я совсем не знаю тебя.

— Прости меня, — хрипло сказал Пол. Он сел на кровать, сгорбился и заплакал.

Юнис погладила его по голове дрожащими пальцами. Обычно она так утешала Тимми, когда тот бывал сильно расстроен. Чаще всего сын расстраивался из‑за того, что сделал отец — или не сделал.

— Пол, просто твой отец был сегодня очень огорчен и выплеснул раздражение на тебя.

Он взял ее за руку:

— Ты простишь меня?

— Уже простила.

— Как можно любить человека и при этом так его ненавидеть? Мой отец буквально сводит меня с ума!

Можно ли считать, что это извиняет его поступок по отношению к ней?

— Твой отец ответит за многое, Пол.

Юнис больше ничего не могла сказать, иначе она предала бы Лоис. Неважно, что она знала о свекре, у нее не было права его осуждать, унижать его в глазах собственного сына. Пол должен узнать правду либо от самого отца, либо от матери. А если ни Дейвид, ни Лоис не откроют сыну правду, Юнис будет молить Господа, чтобы Он Сам поведал Полу истину. И пусть Дейвид Хадсон перестанет быть для сына идолом.

Юнис присела на кровать рядом с мужем.

— Ты просил меня помолиться за тебя, Пол. Я молилась. Я горячо молилась о том, чтобы Господь вложил правильные слова в твои уста. И ты молился. Ты произнес те слова, которые тебе подсказал Всевышний. — Юнис сжала его руку. — Ты угодил Господу, Пол, несмотря на то, что твой отец остался недоволен.

— Я был уверен, что те слова подсказал мне Бог, Юни. Абсолютно уверен. Мне давно уже не было так хорошо.

О, Господи, помоги ему увидеть, что он сбился с пути. Пусть это случится сейчас. Прошу Тебя.

— Иногда мне кажется, что отец специально меня унижает. Между нами всегда было что‑то, что его раздражало. — В глазах Пола читалось страдание. — Во мне есть нечто, что бесит его.

Господи, умоляю, скажи Ты, не я. Пусть Пол услышит правду, которая прозвучит с любовью.

— Иногда все выглядит не так, как есть на самом деле, Пол.

— Что ты хочешь этим сказать?

Ее сердце гулко стучало, мышцы напряглись. Пусть помыслы мои будут чисты, Господи.

— Просто если человек говорит, что он христианин, это вовсе не означает, что это так. Даже если этот человек стоит за кафедрой.

Пол уставился на жену, попытался поймать ее взгляд, потом выпустил ее руку.

— Ты сама поняла, что ты сказала?

В его голосе послышался гнев. Будь что будет.

— Нам не дано узнать сердце твоего отца, Пол. Зато мы знаем, какой плод принесло его служение.

Пол встал.

— Ты все поняла неверно, Юнис. Невероятно, что ты можешь так ошибаться.

Пол стоял в нескольких футах от нее, но ей казалось, что между ними разверзлась пропасть. Он смотрел на Юнис, а ей казалось, что он повернулся к ней спиной.

— Очень хочу на это надеяться.

— Как ты могла даже предположить, что мой отец не христианин? Только посмотри, что́ он построил для Господа. Ты видела, сколько людей было в зале? Они все пришли поблагодарить его за многие годы службы. Ты слышала, что они говорили ему, когда он шел к столу? Они не знали, как отблагодарить его за то, что он сделал для них! Если бы не он, они бы не пришли к Богу! Некоторые даже плакали!

Юнис удивилась, что Пол так легко купился на мишуру. Он изучал Библию дольше, чем она. Господь, а не Дейвид Хадсон, смягчает сердца людей. Спасает Божье Слово, Иисус Христос. Его смерть искупила грехи человеческие. Многие люди проповедовали Писание, преследуя свои корыстные цели. Но Господь делал так, что даже они участвовали в исполнении Его благого замысла. Дейвид Хадсон не спас ни одной заблудшей души. Юнис была готова вслух обвинить человека, который всю жизнь издевался над Полом, который мог уничтожить его одним словом, одним взглядом, чьего признания Пол так долго добивался. Но какой в этом прок? Юнис было достаточно заглянуть в глаза мужу, чтобы понять — он не готов ее слушать.

Неожиданно почувствовав себя очень усталой, Юнис поднялась.

— Поступай и думай, как хочешь, Пол. — Она пошла к двери.

— А ты, видимо, собралась пожаловаться моей мамочке, какой я никудышный муж и отец.

Юнис уже взялась за ручку двери, но повернулась и взглянула на Пола. Неужели он действительно так о ней думает? Или он просто хочет обидеть ее, как отец обидел его?