– Вставай, Джулиана, в гареме случилось несчастье. – В комнату вбежала запыхавшаяся Талиджа. – Одевайся и идем скорее со мной!

– Стефани, объясни подробно, что произошло, – попросила Джулиана, называя подругу английским именем, как всегда, когда они были одни.

– Твоя соседка по дому фавориток, малышка Малека… Ее нашли мертвой в бассейне.

Вокруг водоема столпились все наложницы, евнухи и слуги гарема. Протиснувшись вперед, Джулиана увидела молодую турчанку. Ее тело уже вытащили из воды и теперь собирались перенести в отдельное помещение, чтобы придворный лекарь мог осмотреть его и сделать заключение. На теле Малеки не было заметно повреждений, только на ее виске виднелась небольшая ранка, из которой уже перестала сочиться кровь. На нежном, прелестном личике застыло такое испуганно-жалкое выражение, что лишь у самого черствого человека могло не дрогнуть сердце.

Джулиана снова повернулась к Талидже.

– Как это случилось? Кто ее обнаружил?

– Один из евнухов, совсем недавно. Все ждут, что скажет врач, почтенный Махмуд-ага, но картина и без того ясна. Малека не сама упала в воду, ее кто-то туда столкнул, рассчитав так, чтобы она ударилась головой о каменные плиты. Подозрение падает на Азизу, но только бей решит, считать это происшествие убийством или просто несчастным случаем.

– Но зачем венецианке было убивать Малеку? Они никогда не враждовали.

– Дело гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Видишь ли, поговаривают, что Малека была беременна. А это значит, что в случае рождения сына она могла стать третьей женой бея. А ты сама знаешь, что положение жены нельзя сравнить с положением наложницы.

– Но ведь мусульманину разрешается иметь четырех жен!

– Да, но где гарантия, что это единственное незанятое место достанется Азизе? Ведь она еще не в положении. Впрочем, – немного тише добавила Стефани, – это убийство с таким же успехом могла организовать и одна из жен бея.

Поговорив еще немного, девушки разошлись по своим комнатам; к обеду стало известно, что Махмуд-ага подтвердил предположение наложниц, а также то, что Джаббар велел считать утреннюю трагедию простой случайностью.

После трагедии с Малекой обстановка в гареме стала казаться Джулиане удушающей. Если она и сохраняла внешнее спокойствие, но только ради сестры, чтобы не волновать Изабель, но это давалось ей нелегкой ценой. Ночами Джулиане повсюду мерещились тени убийц с ножами в руках, ела она теперь, внимательно осматривая каждый кусок, а к злополучному бассейну подходила только вместе с подругами. В комнате она спала вместе с верной служанкой и все равно не могла заснуть спокойно. Каждый раз, встречаясь с Джаббаром, она просила у него разрешения поставить у себя двери с крепкими запорами, но господин всегда отказывал ей в этом, говоря, что женщинам его гарема незачем прятаться и вести предосудительные разговоры. Вскоре Джулиану начала мучить бессонница, и поэтому, когда Джаббар милостиво предложил ей сопровождать его в небольшом путешествии по морю, она чуть не лишилась рассудка от счастья.

– Нет, ты только представь: несколько дней не видеть этих ненавистных стен, не слышать отвратительных голосов здешних сплетниц, снова вдохнуть глоток свежего морского воздуха, ощутить знакомое покачивание палубы под ногами! Просто не могу поверить в такую удачу! – с восторгом говорила она сестре, возбужденно готовясь к предстоящему приключению и целыми днями занимаясь только упаковкой своих самых лучших вещей, которые собиралась взять с собой.

Изабель, вполне разделявшая радость Джулианы, все же попыталась немного предостеречь ее.

– Ты не должна забывать о том, что это путешествие потребует от тебя некоторого морального напряжения, – осторожно заметила она. – Вне гарема тебе придется вести себя намного сдержанней и предусмотрительней, чем здесь. На Востоке женщины обязаны соблюдать особые правила поведения в людных местах, и, хоть ты не мусульманка, тебе придется подчиняться здешним обычаям.

Джулиана соглашалась с сестрой, но тем не менее с огромным нетерпением дожидалась радостного дня. И вот однажды утром, в начале декабря, ее разбудили еще до света и велели собираться, а потом перевезли в носилках на роскошно убранный корабль тунисского правителя. Бей уже находился там, и, как только его любимая наложница оказалась на судне, приказал отчаливать.

Переступив порог маленькой каюты, завешенной от пола до потолка темно-красными моточными коврами, Джулиана тотчас сбросила чадру и неудобное верхнее покрывало и подбежала к зарешеченному оконцу. Огромный корабль медленно выходил в открытое море, искусно лавируя между рядами бесчисленных лодок; Начинало светать, и уже было возможно детально рассмотреть каждый проплывающий мимо корабль. Но Джулиана напрасно надеялась отыскать хотя бы одно английское судно. Как ей и говорили, новый правитель Туниса не поддерживал торговых или дипломатических отношений с европейскими странами. А это значило, что рассчитывать на помощь соотечественников в случае удачного побега не приходилось.

Оставалась одна надежда – на то, что изворотливый Хасан аль-Файсал изыщет возможность вызволить их с сестрой из гарема. Конечно, следовало помнить, какую цену придется заплатить за его помощь, но теперь Джулиана была к этому готова. После смерти Малеки она поняла, что пребывание в гареме может не ограничиться одними домогательствами жестокого Джаббара. Любая неосмотрительная женщина в один прекрасный день могла лишиться не только свободы воли, но и самой жизни.

– Ну, моя нежная Зульфия, ты довольна подарком, который я тебе преподнес?

Джулиана обернулась и встретила снисходительно-насмешливый взгляд Джаббара, незаметно вошедшего в каюту.

– Если ты имеешь в виду это путешествие, о мой повелитель, то, конечно, да.

– А что же еще? Ты ведь не раз осмеливалась жаловаться, что на тебя давят стены дворца и рано или поздно ты зачахнешь без свежего воздуха, как цветок без дневного света. Но не смей думать, что я взял тебя с собой только из-за твоих ничтожных капризов! Я выбрал тебя в свои спутницы потому, что ты обладаешь редкой способностью – не досаждать мужчине, когда у него полно других поводов для плохого расположения духа.

Джулиана почтительно склонила голову, чтобы бей не видел, какую досаду вызвали у нее его слова. Но почему, почему он всегда умудряется испортить даже самые приятные минуты? Сколько бы времени она ни провела вблизи этого человека, ей никогда не удастся привыкнуть к его резким переходам от нежности к оскорбительной грубости, от прямой откровенности, граничащей с доверием, к холодности и отчуждению. Многие женщины, в том числе и Айша, воспринимают это спокойно, а вот она, Джулиана Вудвиль из рода графов Риверсов, не может. Что это – разница в европейском и восточном мышлении или что-то еще? Но неужели и Касим, которого так пламенно полюбила Изабель, такой же? Как же тогда ее сестра могла…

– Ты не хочешь спросить, почему у твоего господина столь невеселое настроение или с какой целью он вообще отправился в это небольшое путешествие? – в голосе Джаббара послышалось едва уловимое раздражение, и Джулиана поспешила придать лицу почтительно-заинтересованное выражение.