– Ты многого не знаешь в этой истории. – Саймон замолчал, подыскивая слова. – Арминда Уолкотт была одной из нас.

– Одной из кого?

Саймон с досадой посмотрел на нее:

– Арминда была членом нашей организации. Она была шпионом, Люси.

Люси растерянно уставилась на него:

– Шпионом? То есть шпионкой?

– В нашей организации несколько таких женщин. – Он смотрел на нее ясным и твердым взглядом. – В молодости она была отличным работником. Ее подвиги… приключения, как ты их назвала… были напрямую связаны со сбором разведывательной информации. Когда она постарела и здоровье ухудшилось, она поселилась в коттедже на моей земле, чтобы прожить остаток дней под моей защитой.

– О Господи! Я бы никогда такое не подумала.

– Сомневаюсь, что в данном случае миссис Нельсон знает об истинных мотивах поступков своей матери.

– Она не выказала ни знания, ни неведения. – Люси задумчиво сжала губы. – Как ты думаешь, если миссис Нельсон узнает правду, поможет ли это ей принять материнское наследие?

– Не знаю, – пожал плечами Саймон. – Я считал, что если расскажу тебе правду, все уладится, но, видимо, все оказывается не так просто.

Она отвела глаза в сторону.

– Возможно, и нет. Но по крайней мере мы оба пытаемся разрешить нашу проблему.

– Я предлагаю, чтобы ты встретилась с миссис Нельсон и рассказала ей все. Скажи, что Арминда перед смертью доверилась тебе. Она уже ушла в мир иной, и не будет вреда в том, чтобы утешить ее дочь.

– Я так и поступлю. – И, встав на цыпочки, Люси поцеловала его в щеку. – Спасибо, Саймон. Возможно, знание этого позволит ей принять шкатулку. Она может выждать и открыть ее, когда будет готова.

– А когда будешь готова ты, дорогая? – Он взял ее за руку и нежно поцеловал в ладонь.

При этих страстных словах, тихо произнесенных мужем, у Люси все запылало внутри. Жар спустился вниз живота, и ей захотелось позволить ему сорвать одежду с них обоих и повести их по головокружительной дороге необузданных желаний… прямо здесь, на террасе. Она сжала руку, словно стремясь сохранить поцелуй, и прошептала:

– Скоро, муж мой.

– Жена моя. – Глаза его горели неукротимой страстью. – Пусть это будет поскорее, а то я позабуду, что я джентльмен.

– Ты всегда остаешься джентльменом.

– И у моего джентльменства есть пределы. – Предостерегающие нотки в его голосе послали тысячи восхитительных мурашек по ее телу.

– Тогда нам лучше их не испытывать, – сказала она неожиданно хриплым голосом. Откашлявшись, она спросила: – Я увижу тебя за обедом?

Он оскалился в хищной ухмылке, и она поняла, что видит ту сторону Саймона, которую он тщательно скрывал, ту, что делала его таким опасным для его противников.

– Да, сегодня вечером я буду обедать дома.

– Тогда увидимся за обедом.

И она поспешила вернуться в дом, возбужденная осознанием того, что он держит себя под контролем, но может сорваться в любую минуту…

В голове у нее вспыхнула картина: Саймон следует за ней в дом, подхватывает на руки и раздевает прямо посреди бального зала. Затем укладывает ее на пол, огненными поцелуями разжигает сильнее ее уже кипящую страсть, а его жадные руки блуждают по ее обнаженному телу… и он берет ее жестко и стремительно прямо посреди комнаты, в доме, где приличиям поклонялись как божеству и скандальными новостями обменивались, только прикрывшись веером.

Она мечтала о радостном освобождении, о всхлипывающих мольбах повторять это снова и снова.

Она ускорила шаги и вышла из бального зала, страшась, что бурное воображение заставит ее умолять Саймона превратить фантазию в реальность.

Я слышал, что на Востоке выращивают розы, цветущие неоднократно. Умные люди, они поняли, что природа действует не так хорошо, как им хотелось бы. Поэтому они не стали менять свои желания, а изменили природу, чтобы она отвечала их желаниям. Хотел бы я, чтобы такое можно было столь же легко проделать с женщинами.

«Об изобретательности». Из дневников лорда Девингема

Прошло три дня. Три дня, когда Люси и Джин безуспешно пытались увидеться с миссис Нельсон. Их не пускал к ней слуга. Три дня с тех пор, как они поджидали неподалеку от ее дома, чтобы заметить, проводить ее до торговой галереи и попытаться с ней заговорить. Но она увидела их и поспешно уехала в своем экипаже.

Всего три дня с той минуты, как Саймон сказал, что влюбился в нее.

Люси сидела перед туалетным столиком, одетая в один из модных шедевров мадам Дофины, и наблюдала в зеркале, как Молли искусно укладывает ее волосы.

Дверь между комнатами отворилась, и вошел Саймон, одетый по дорожному. На одну жаркую секунду глаза их встретились в зеркале, затем взгляд его упал на смелое декольте ее нового наряда и восхищенно застыл на пышной груди. У нее задрожали колени под его алчным взглядом.

– Оставь нас, Молли, – произнесла она голосом, дрожащим от желания.

– Но, миледи, ваши волосы…

– Молли, – промолвил Саймон, – уйди.

Служанка бросила на него тревожный взгляд и буквально вылетела из комнаты.

Люси фыркнула, и ее смешок хрипло прозвучал в наступившем молчании.

– Ты ее напугал, Саймон.

– А тебя я пугаю? – Он подошел сзади и положил руки ей на плечи, наблюдая в зеркале за ее реакцией.

– Пугать – не то слово, которое нужно бы применить…

– А какое слово ты считаешь более подходящим? – Он прижал пальцы к ее ключицам, к обнаженной коже… – Может быть, возбуждаю?

– Определенно возбуждаешь. – Глаза ее сощурились в узкие щелочки, когда он повел ладони ниже и вдоль линии декольте. – Я никогда не отрицала, что твое прикосновение делает именно это.

Его пальцы сжались на нежной плоти.

– Берегись, милая. Мне нужно совсем немного, чтобы забыть о выдержке.

– Ты соблазняешь меня, чтобы я тоже о ней позабыла?

Он издал тихое рычание и, нагнувшись, прикусил кончик ее ушка.

– Я всего лишь мужчина, Люси, и могу выдержать только чуть чуть…

Он прильнул ртом к ее шее, и ее насквозь, сверху донизу, пронзил укол жгучего желания.

– О Саймон! – выдохнула она.

Он скользнул руками ей под платье, взял сочные груди и без малейшего усилия освободил их от легкого покрова. Отвердевшие соски явно свидетельствовали, как он на нее действует.

– Вот теперь зрелище совсем восхитительное. – Он провел большими пальцами по заострившимся кончикам грудей, жаркая влага собралась у нее между бедрами. – Я так скучал по твоей наготе, моя красавица.