— Я не должен был так себя вести, особенно в присутствии детей, мне очень стыдно. Я все объясню Дэви и извинюсь перед ним, — с горечью в голосе проговорил Мэт.

— Но тебя спровоцировали.

— Да.

— Даниэль?

— Да.

Кэролайн прекратила массаж и подняла на Мэта глаза. Она стояла перед ним на коленях, слегка опираясь на его здоровую ногу. Свет фонаря придавал ее глазам под черными шелковистыми дугами бровей темно-желтый цвет, одновременно оттеняя прелестные изгибы лица, от высоких скул до мягко очерченного подбородка. Ее волосы, темные, как ночь, были просто и изящно зачесаны назад и собраны в тяжелый спиралевидный пучок на затылке. Простое черное с белым платье на любой другой женщине, наверное, смотрелось бы чересчур мрачно, но только не на Кэролайн. В нем она выглядела великолепно. Ткань послушно облегала все изгибы ее фигуры, все еще очень стройной, но уже по-женски округлившейся; контрастная расцветка перекликалась с цветом ее кожи и волос. От ее дерзкой красоты Мэт плотно сжал губы. Все мускулы его сильного тела напряглись.

— Отчего так произошло, хотела бы я знать?

Кэролайн почувствовала, как под ее руками бедро Мэта одеревенело, и пробежала пальцами по крепким, словно сталь, мышцам. Шерстяная ткань его бриджей оказалась грубоватой на ощупь, но нога под ней была гладкой и твердой.

— О чем ты спрашиваешь меня, Кэролайн? — произнес он, взглянув на нее из-под низко опущенных век.

— Ведь это не такая уж страшная тайна, не правда ли? Я всего лишь спрашиваю, почему вдруг брат стал неожиданно выводить тебя из терпения?

Если вопрос и тон, которым он был задан, звучали вполне невинно, то сам интерес не был таковым. Стараясь не показать своего волнения, Кэролайн продолжала массировать ногу, поднимаясь от колена вверх по бедру и снова возвращаясь назад.

— Отчего? Ты хочешь знать отчего? — В его голосе прозвучала чуть ли не ярость. Безо всякого предупреждения руки Мэта мгновенно накрыли ее ладони.

Сила и мощь этих рук, таких огромных по сравнению с ее ладонями, повергли Кэролайн в трепет. Горячая волна охватила все тело. Низ живота отозвался сильным спазмом. Кэролайн замерла, наслаждаясь этим новым для себя ощущением. После нескольких месяцев тщательно поддерживаемого дремотного существования ей было удивительно вот так, внезапно, как от толчка, снова пробудиться для бурлящей и трепещущей жизни.

Мэт хотел было продолжать, но остановился и сердито посмотрел на нее.

— Если ты собираешься выйти замуж за Даниэля, тогда тебе нечего делать здесь, со мной. Предлагаю сейчас же встать и поспешить обратно в дом.

— Я очень привязана к Даниэлю, — с печальным видом призналась Кэролайн. Ее сердце совершило радостный прыжок в груди, когда его глаза внезапно вспыхнули голубым пламенем.

— В самом деле? — резко спросил Мэт.

— И я думаю, он тоже привязан ко мне. Но Даниэль не просил меня выйти за него замуж.

— Попросит, не беспокойся.

— Если так, тогда мне просто придется… отказать ему. — Кэролайн слегка улыбнулась. Перевернув ладони, она сжала его пальцы в своих. — У меня на примете вовсе не Даниэль.

— Нет?

— Нет.

Ободренная выражением его глаз, Кэролайн высвободила ладони и выпрямилась, продолжая стоять на коленях, так что их лица оказались на одном уровне. Она положила руки на его широкие плечи, а Мэт (как она думала, бессознательно) обнял ее за стройную, соблазнительно изгибавшуюся талию. Его ярко-голубые глаза, сверкавшие беспокойным светом, казалось, пытались проникнуть в самые потаенные глубины глаз Кэролайн.

— Не Даниэль, а ты, — нежно закончила она. При этих словах глаза Мзта сузились, а ладони еще крепче сжали ей талию. Что-то напоминавшее улыбку, правда, слишком напряженную, чуть тронуло его губы и сейчас же исчезло.

— Уж не объясняешься ли ты мне в любви, а? — Под нарочитой легкостью, с какой Мэт попытался это произнести, таилось беспокойство.

Жар желания, вспыхнувший между ними, все больше затруднял всяческие разговоры.

Однако Кэролайн, горло которой одеревенело от напряжения, заставила себя выдавить с трудом:

— А что, если так? — Пока она ждала его ответа, у нее не раз перехватывало дыхание.

— В таком случае позволю себе заметить, сударыня, что вы играете с огнем. — Мэт все еще пытался поддерживать легкую беседу, но его голодные, ставшие темно-голубыми от желания глаза были намного красноречивее слов.

— Разве? — Произнести больше одного слова было выше ее сил. Руки Кэролайн сами собой гладили его по плечам, наслаждаясь ощущением крепких мышц сквозь ткань сшитой ею рубашки. — И что же это должно означать, позвольте вас спросить?

Мэт долго молча смотрел на Кэролайн. Его лицо потемнело от страсти, а глаза беспокойно блестели. Затем он засмеялся коротким, хриплым смехом, в котором не было ни капли веселья.

— А ты уверена, что действительно хочешь это узнать, моя крошка? Но я все равно расскажу тебе, раз ты спросила, хочешь ты это услышать или нет. Это означает, что вот уже несколько месяцев ты будоражишь мне кровь. Я не могу ни о чем думать, я не могут работать. Ночи напролет валяюсь без сна и схожу с ума от желания быть с тобой. Достаточно, чтобы ты сейчас пулей полетела обратно к дому? Или хочешь услышать еще?

Кэролайн ничего не сказала в ответ. Но при этом не сделала ни малейшего движения, которое указывало бы на то, что она собирается спасаться бегством. Ее глаза встретили взгляд Мэта, и ей стало трудно дышать.

— Я горю от желания быть с тобой. — Его низкий голос звучал хрипло. — Моя плоть болит и сотрясается в постоянных мучениях, которые по силе могут поспорить с муками ада. Я не вижу иного облегчения для моих мук, кроме как утолить их в твоей плоти… и вместе с тем не хочу причинить тебе боль или испугать. Поэтому лучше тебе убежать, пока еще есть шанс. В противном случае, предупреждаю, ты можешь горько пожалеть о сегодняшней ночи.

— Я не боюсь тебя, Мэт, — промолвила она еле слышным шепотом. И не слукавила. Но лишь отчасти. Хотя Кэролайн не боялась Мэта как мужчину, она боялась той ненасытной страсти, которую он держал на столь тонком поводке. Она боялась того, что может произойти, если натянутая до звона нить, сдерживающая его, как тетива лук, внезапно оборвется.

— Нет? — Его глаза, потемневшие от желания и вместе с тем сверкавшие ярким огнем, смотрели теперь на ее губы. — Тогда поцелуй меня, Кэролайн.

Если он хотел ее поддразнить, то это вышло довольно неуклюже. У Кэролайн вновь перехватило дыхание, и на какое-то мгновение она заколебалась.

Но теперь точно знала, что Мэт всецело в ее власти. Ей нужно было только наклониться к нему поближе и принять брошенный им вызов. Ни на секунду не отрывая взгляда от лица Мэта, Кэролайн качнулась в его сторону и, скользнув руками по плечам, обняла за шею. В ее взгляде была такая напряженность и сила, как будто в этот момент она собиралась навсегда запечатлеть в памяти его черты. Только когда их губы встретились, ее веки затрепетали и опустились.