Она была дерзка и надменна, но вела себя так, что никто не мог и слова возразить против этой вызывающей заносчивости.

Он вспомнил, как стоял за гардинами и подсматривал за ней и ее сестрой. Тогда она была испугана, и все же с какой гордостью держалась, как отличалась от несчастной, болезненной Марии, не сумевшей воспользоваться ни одним из преимуществ своего правления!

Граф Ферийский предлагал жениться на ней. Увы, он плохо понимал своего господина.

Елизавета не вызывала в Филиппе физического отвращения, не отталкивала его, как Мария, – но какое ему было дело до ее привлекательности? Для брака с ней Филиппу требовались более существенные причины. Тут он должен был руководствоваться интересами своей религии и своей страны.

Поднявшись из-за стола, Филипп подошел к распятию, висевшему на стене, и опустился на колени. Он не сомневался, супружеская жизнь с новой королевой Англии доставила бы ему немало удовольствий – не то, что с ее предшественницей. К тому же, нужно было заставить Елизавету поддерживать дружественные отношения с Папой, поскольку в противном случае тот мог перейти на сторону королевы Марии Шотландской. Но Филипп-то ведь понимал, что все равно никогда не подчинит ее своим желаниям. Он не умел принуждать, не был воином, ненавидел грубую силу. И чувствовал, что эта женщина, с ее изворотливостью и коварством, сможет одержать верх над ним.

Ну, так как? Жениться на Елизавете?

– Нет, – прошептал он.

И все же этот брак был полезен для его страны. Тогда французы потеряли бы последнюю надежду на английский трон.

Филипп не отводил глаз от распятия. Неужели Богу угодно, чтобы он стал супругом новой английской королевы?

Его как будто осенило: она склоняется к ереси, и только брак с могущественнейшим из католических королей еще может спасти ее. Он должен поставить ей соответствующее условие брака.

А затем приобщить Англию к инквизиции. Филипп поклялся завоевать мир для католической церкви – так в чем же дело?

Он написал графу Ферийскому:

«Я разделяю ваши сомнения в способности королевы на такой безрассудный шаг, как вступление в брак с одним из ее подданных. Что касается меня, то при всем моем смущении, вызванном как неопределенностью ее религиозных убеждений, так и многими другими обстоятельствами, я готов служить Богу и Испании, женившись на Елизавете Английской.

Признаюсь, это решение далось мне нелегко. Принимая его, был вынужден поставить одно важное условие: королева должна публично объявить о своей верности католической церкви. Как вы понимаете, это необходимо и Папе, от которого предстоит добиться разрешения на брак».

Закончив письмо, он внимательно просмотрел его. Да, если он вернет ее и страну в истинную веру, то на небесах ему это зачтется.

Но в том ли заключается истинная причина его желания жениться на Елизавете? Не увлекся ли он этой женщиной – так искренно верившей в свою неотразимость, что и остальные были готовы признать силу ее обаяния?

Увы, предложение испанского короля не произвело особого впечатления на английскую королеву. Она флиртовала с Дидли, кокетничала то с одним, то с другим своим ухажером, среди которых числила и графа Ферийского – ему она заявила, что, представляя в Англии интересы ее жениха, он должен соблюдать приличия и впредь не просить жилья под одной крышей с ней Юна, родившая ребенка от Сеймура!..», – с возмущением писал граф.) Приняв драгоценности, преподнесенные ей по распоряжению Филиппа – прежде принадлежавшие Марии, – она посмотрела на испанского посла с таким задумчивым выражением, будто хотела сказать: а что хочет получить взамен этот человек, который, как известно, ничего не отдает даром?

Такое положение дел было нестерпимо унизительно, и Филипп решил изменить политику. Он больше не собирался добиваться руки Елизаветы. Он потерял ее, но теперь ему казалось, что сам Господь направляет его, ибо как раз в этот момент французский посол принес послание от короля Франции, в котором тот писал о своей озабоченности распространением ереси в Англии и в своей стране; Генрих предлагал сплотить их государства в борьбе с неверными. Могут ли две католические державы, спрашивал Генрих, воевать друг с другом, когда над ними обеими нависла такая серьезная опасность? Не лучше ли им объединиться и заблаговременно изолировать Англию, грозящую в скором будущем стать оплотом еретиков?

Филипп решил немедленно заключить брак между доном Карлосом и Елизаветой де Валуа. Пусть весь мир знает, что два католических короля отныне будут вместе сражаться против ереси.

Карлос был счастлив.

Наконец-то она едет к нему, эта прекрасная принцесса. В последнее время он немало потрудился над своим французским языком – уже мог произнести несколько слов. Например: «Я буду называть тебя Изабеллой, потому что это имя больше подходит для нашей страны. Оно испанское, а Елизавета – английское. Ты будешь испанкой, дорогая Изабелла».

Когда рядом никого не было, он разговаривал с ней – и ему казалось, что изображение на медальоне улыбалось в ответ.

Он хотел показать ей окрестности города; рассказать о своем желании стать великим воином и покорить весь мир – вернее ту его часть, которую не удастся завоевать его отцу.

– Изабелла… Изабелла… – шептал он. – Я очень рад тебе. Раньше здесь не было ни одного человека, который любил бы меня. А теперь у меня будешь ты, моя прекрасная Изабелла.

Иногда он представлял себе, как однажды на него найдет плохое настроение – не из-за Изабеллы, на нее он никогда не будет сердиться. Нет, он разозлится, допустим, на слугу. Разозлится и будет бить до тех пор, пока не придет Изабелла. Она попросит его сжалиться над этим человеком, и ради нее он извинится перед ним. «Спасибо, Карлос, – скажет она. – Ты умеешь сделать мне приятное».

Изабелла окажется мягкой, доброй девушкой. Это было видно по ее портрету. Она будет жалеть беспомощных зверьков, попросит его не сжигать заживо кроликов и маленьких собачек, не перерезать им горло и не выпускать из них кровь, всю до последней капли. «Я знаю, Карлос, я глупая, – скажет она, – но мне страшно смотреть, как они умирают». И вот тогда Карлос ответит: «Я больше не буду это делать, Изабелла. Теперь мне хочется делать только то, что тебе нравится. Так будет всегда… всегда…». Потом они засмеются, и Карлос расскажет ей о тех днях, когда на него находит плохое настроение. Она поцелует его и нежно проговорит: «Я сделаю так, что их больше никогда не будет. Потому что я люблю тебя, Карлос».

– Ах, Изабелла… Изабелла… – шептал он. – Наконец-то ты приезжаешь!.. Наконец-то!..

В Брюссельском дворце было тихо: уже наступила ночь. Филипп стоял у одного из окон своих роскошных апартаментов и думал о предстоявшем браке. В этой партии его устраивало многое – все, кроме жениха.

Вспомнив уродство и буйства Карлоса, Филипп содрогнулся.

– Пресвятая Божья Матерь! – простонал он. – Почему у меня уродился такой сын?