Энни отнесла поднос на кухню и вернулась в спальню. Она предприняла последнюю попытку.

— Ты уверена, что все хорошо, Сил?

— Все просто замечательно, Энни. Хотя признаю, светская жизнь ужасно скучна по сравнению с той, что когда-то у меня была. Все эти благотворительные собрания и званые вечера мне до чертиков надоели. Я никак не могу забыть, как мы когда-то веселились на танцплощадках и в «Каверне».

— «Каверн» закрылся.

— Знаю, — резко сказала Сильвия. — «Битлз» поехали в Букингемский дворец, чтобы получить свои награды — рыцарские ордена. И мы больше не услышим «Mersey Sound» в их исполнении. Все со временем заканчивается, даже дружба.

— Ну, я пошла. — Энни неловко переступала с ноги на ногу. — Если тебе когда-нибудь понадобится… То есть я хочу сказать, если у тебя случится беда, ну… в спальне для гостей спит Дэниел, но в комнате Сары есть лишняя кровать.

— Нет уж, спасибо, Энни. И ты тоже не забывай, что для тебя и детей всегда найдется место в нашем доме, если вдруг Лаури изведет вас до смерти своим занудством.

Энни ахнула.

— Как ты могла сказать такую ужасную вещь?

— Не такая уж она и ужасная по сравнению с твоим предположением о том, что Эрик избивает жену.

— Пока, Сильвия. — Энни резко развернулась.

— Прощай, Энни.

Энни уже открыла дверь, как вдруг Сильвия закричала ей вслед:

— И не звони мне, я позвоню сама.

Она ждала на дорожке целых десять минут, надеясь, что Сильвия выбежит с криком: «Вернись, Энни! Вернись. Ты была абсолютно права».

Но напрасно. У Энни дрожали колени, когда она шла к станции. Не было ничего хорошего в том, что дружба, длившаяся столько лет, закончилась, но главное — Энни так и не поверила тому, что сказала Сильвия.

Спустя несколько недель Сильвия прислала ко дню рождения своей крестницы открытку и красивое платье. Энни очень долго думала, прежде чем ответить. Она не могла с уверенностью сказать, было ли это платье намеком на то, что война закончена и что Сильвия хочет помириться. В конце концов Энни написала вежливое письмо-благодарность: «Если вдруг будешь проезжать мимо, обязательно заскочи. Сара часто спрашивает о тетушке Сильвии». Однако Сильвия не заехала даже на Рождество, прислав подарки для детей и дорогую открытку, в которой было написано лишь три коротеньких слова «Эрик и Сильвия».

То же произошло и на следующее Рождество. Через год Дэниел стал ходить в садик, а потом Сара пошла в школу. Энни чувствовала, как сжимается ее сердце, когда смотрела на свою дочурку в школьном платье-сарафане и пиджаке, свободно болтающемся на этом маленьком тельце.

Лаури, самый внимательный муж на земле, в первый день, когда Сара пошла в школу, специально взял выходной. Он понимал, что Энни расстроится, оставшись дома одна, пожалуй, впервые за последние пять лет.

— Давай сделаем что-то ради своего удовольствия, — предложил он. — У нас еще целых три часа, перед тем как нужно забирать Дэниела из садика.

— И что же, например? — Энни не могла придумать ничего, что можно было бы сделать интересного за три часа во вторник утром.

Подбоченившись, Лаури огляделся по сторонам.

— Я вот думаю… Мне уже давно приелись эти розовые обои. Давай-ка купим новые! Я уже представляю себе геометрический рисунок, нечто ультрамодное, что точно сведет Каннингхэмов с ума.

— Какая хорошая идея, — ответила Энни, подумав, что в данный момент нельзя было придумать ничего более скучного.

Они сели в машину. Лаури поправился. Однажды он не смог застегнуть свои брюки и заявил, что Энни его перекармливает.

— Как-нибудь надо отрегулировать это сиденье. — Ему было неудобно сидеть за рулем. Энни, наклонившись, поцеловала его. — С чего бы это? — улыбнувшись, спросил он.

— Потому что я люблю тебя, — сказала она. — Всем сердцем и душой.

Конечно же, выбирать обои в гостиную — не такое уж романтическое занятие, но они с Лаури счастливы уже потому, что нашли друг друга. Энни любила и была любима, и это было самым ценным на земле.

Майк Галлахер собирался жениться в первый день 1969 года, однако его бедная мать уже заранее пребывала в отчаянии. Дот не знала, что хуже: то, что церемония бракосочетания состоится в регистрационном офисе и их союз не будет считаться действительным перед Богом, или то, что его невеста, Гленда, была вдовой с двумя детьми-подростками на руках и на целых пять лет старше своего жениха. А может, больше всего ее шокировали наряды, которые собирались нацепить на себя молодожены.

— Майк будет жениться в ковбойских сапогах, Энни! — Дот обмахивалась газетой. — В ковбойских сапогах и кожаной куртке, обшитой бахромой. Я сказала: «Ты мог хотя бы постричься, милый. У тебя вид, как у Дианы Дорс», а он в ответ послал меня, свою родную мать!

У Майка была великолепная копна рыжих волос, которые ложились на его плечи прелестными локонами и волнами. Энни такая прическа очень нравилась. Немало молодых парней могли похвастаться длинными волосами, однако шевелюра Майка сразу же бросалась в глаза.

— Да уж, многие девчонки из «Инглиш электрик» потеряли из-за него голову, — сказала она.

Дот смущенно поправила волосы. Сейчас они были скорее седыми, чем рыжими.

— Люди говорят, что Майк пошел в меня. Вообще-то я рада, что он женится. В конце концов, ему уже тридцать два. Неженатый мужчина с серьгами в ушах и такой, как у него, прической — только лишний повод для сплетен. Но зачем же связывать свою жизнь с этой Глендой, женщиной с двумя взрослыми детьми?

— А мне она очень даже нравится.

Гленда десять лет назад овдовела. Она была миниатюрной и невзрачной, однако обладала прелестной улыбкой, и было нетрудно догадаться, почему Майк в нее влюбился. Ее дети, Кэти и Пол, были ее гордостью.

— И где, хотелось бы мне знать, они собираются брать деньги, из воздуха, что ли? — напористо спросила Дот, словно у Энни был готов ответ. — Дети все еще учатся в школе, Гленда получает гроши, вкалывая на фабрике, а работа Майка оказалась так себе, но, по крайней мере, была хоть какая-то зарплата.

Майк во второй раз бросил работу, устремившись навстречу неизвестности. Вместе с членом его несостоявшейся поп-группы Реем Уолтерсом он открыл фирму технического обслуживания, собираясь ремонтировать устаревшие модели машин.

— Никогда не думала, что мой сын женится не по церковному обряду, — разволновавшись, сказала Дот.

Сейчас она забеспокоилась еще сильнее.

— Ты бы взглянула на свадебное платье Гленды. Это одно из тех мини, которые едва прикрывают ягодицы. О! — застонала Дот и изрекла трагическим голосом: — Надеюсь, никто из соседей не придет в муниципалитет, где заключаются теперь эти языческие браки. Они подумают, что присутствуют на цирковом представлении, а не на церемонии бракосочетания.