Нам невероятно повезло, что мы сумели от них ускользнуть. Я с трудом мог поверить, что эти сотни федаинов не заметили нас. Тем не менее, теперь вся игра изменилась. Я чувствовал это по напряженной атмосфере в нашей машине. В одно мгновение мы превратились из охотников в преследуемых.

Вокруг нас раздавалось интенсивное «руббит-руббит-руббит-руббит» лягушачьего кваканья в кустах. Где-то поблизости должна была быть вода, и лягушки выбивали жуткий ритм. Каким-то образом это, казалось, усиливало то, что с каждым мгновением ловушка быстро захлопывалась. Было трудно даже мыслить здраво, учитывая весь тот шум, который они поднимали.

Одно было ясно: это была далеко не атака Легкой бригады, теперь все сводилось к скрытности. Если у нас был хоть какой-то шанс попасть в Калат-Сикар, мы должны были оставаться незамеченными. Нас было девять человек в трех перегруженных Пинки, пытавшихся уклониться от 200 федаинов в десятках быстрых пикапов. Оставаться в укрытии было бесконечно предпочтительнее, чем столкнуться со всем этим в полномасштабной перестрелке.

Что еще хуже, так это то, что мы не знали, как трое парней из инженерной разведки выдержат серьезный огонь, потому что мы никогда не воевали с ними. Они могут оказаться устойчивыми как скала, а могут потерять уверенность и рассыпаться под давлением. В любом случае, мы просто не знали, и именно отсутствие общего боевого опыта делало их такими неизвестными.

Когда мы ехали по пересеченной местности, заросшей густой растительностью, как сейчас, нам приходилось держать машины теснее друг к другу. В такой обстановке было легко потерять друг друга из виду, и последнее, что нам сейчас нужно было делать, — это вызывать по рации и пытаться найти потерянные машины. Между нами было около 25 метров, и мы ползли очень медленно, когда я заметил, что машины Джейсона и Йена резко остановились.

Машина Джейсона была самой передней. Йен остановился рядом с ним, но немного поодаль. Мы остановились с противоположной стороны от Пинки Джейсона, так что вместе наши три машины образовали неглубокую букву «V». Я спрыгнул на землю и подошел, чтобы преодолеть пару метров до фургона Джейсона. Делая это, я уловил слабый отблеск лунного света на полоске воды прямо перед нами.

Я вгляделся в подлесок, и в этот момент до меня донесся шум. Фургон Джейсона остановился на самом краю канала, и лягушек там было по девятнадцать штук на дюжину. Водный путь выглядел примерно как обычный британский канал, по которому ходят барки, полные отдыхающих семей. Я взглянул на воду и смог разглядеть темные силуэты низких строений, похожих на хижины, на дальнем берегу. Они были расположены примерно в 300 метрах от канала и выглядели как какие-то сельскохозяйственные постройки.

Я повернулся к ребятам и сделал знак, похожий на удар ножом по горлу, — сказал на языке жестов Следопытов «заглушите двигатели». Теперь, когда мы наткнулись на первый иракский водный путь, нам нужно было понять, куда мы направляемся. Все три машины выключили моторы. Как только двигатели были заглушены, единственным звуком, доносившимся от Пинки, было жужжание вентиляторов, пытающихся охладить горячие двигатели, и странный, ритмичный «щелк-щелк-щелк» остывающей стали. В жуткой ночной тишине это прозвучало так же громко, как выстрелы, и мне чертовски хотелось, чтобы все стихло.

Джейсон указал на отблеск лунного света на воде и заговорил в наступившей тишине.

— Дэйв, машины, к такой-то матери, ни за что с этим не справятся.

Я потер лицо руками, пытаясь хоть немного снять напряжение.

— Разве я этого не знаю, приятель?

Стандартные «Лендроверы» британской армии имеют с одной стороны шнорхель, конец которой торчит над дверью водителя. Дизельные двигатели могут всасывать воздух через эти трубки, что обеспечивает машинам хорошую проходимость на через броды с глубиной пару метров. Но у Пинки их нет, потому что урезанный дизайн с открытым верхом означает, что шнорхель некуда прикрутить. В любом случае, вода перед нами должна была быть глубже, чем пара метров, и мы понятия не имели, на что похоже дно канала. Вода выглядела более или менее застоявшейся, а под ней, скорее всего, была мягкая, липнущая грязь.

— Я скажу тебе кое-что еще, — прошипел Джейсон. — Мы, на хер, чуть не загнали Пинки через край в воду. Мы не видели берега канала до последнего, черт возьми, момента, из-за всего этого подлеска. И при всем весе, который мы несем, машина, скорее всего, перевернулась бы. Тогда бы мы все оказались в воде с головой. Чертовски хороший…

— Я знаю, приятель, — вмешался я. — Ничего хорошего.

Джейсон указал на север.

— К тому же, черт возьми, помимо этого, одному богу известно, сколько их еще.

Со своего наблюдательного пункта в машине он был немного выше меня. Мне пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть, куда он указывает. Прямо к северу от нас было что-то похожее на боковой канал, идущий со стороны дороги. Каналы должны были стать частью ирригационной сети, и мы были фактически загнаны в угол. Выглядело это не очень хорошо. Эти два водных пути преграждали нам путь на восток и север, в тех самых направлениях, в которых нам нужно было двигаться.

Кроме Джейсона, парни в фургонах хранили молчание, вглядываясь в темную стену кустарника вокруг нас и сканируя их сектора. Мы явно собирались пробыть здесь какое-то время, так как очевидного выхода не было. Хорошо, что мы быстро и бесшумно вывели машины из засады, особенно учитывая, что к северу от нас находились эти поджидающие отряды. Я поймал взгляд Стива и кивнул на восток:

— Стив, приятель, на часы.

Не говоря ни слова, он снял с машины свой «Миними» и крадучись двинулся прочь пешком. Он остановился примерно в 30 метрах от нас на небольшом возвышении с видом на канал, а затем пошел вперед, держа оружие наготове, но не целясь. Как только он перестал двигаться, его фигура растворилась в темноте фона, пока он не стал почти невидимым.

— Джейс, карты, — прошептал я.

Мы собрались над приборной панелью моего Пинки и снова просмотрели карту под фонарем с капюшоном. Мы прикинули, что проехали не более 500 метров на восток и удаляемся от главного шоссе. В том месте, где мы сейчас находились, на карте не было отмечено никаких водных путей. Либо карты сильно устарели, либо каналы были слишком малы, чтобы их можно было обозначить. Как бы то ни было, это было настоящее и полное фиаско.

Только по картам у нас не было возможности узнать, какие еще каналы могут быть там, и