Но и сам розыск уже не казался чем-то угрожающим. Главное – дело сдвинулось с мертвой точки, и теперь процесс уже не остановить. Необходимо только подождать, когда стороны договорятся и все образуется.

* * *

Владислав Алексеевич продолжал что-то говорить так же мягко и плавно, как в начале разговора, когда в комнату вошел подполковник Рославлев.

– Я сейчас с Москвой разговаривал. Актемар Дошлукаев передал «посылку» Ашоту. Вам это, товарищ полковник, что-то говорит?

– Говорит, что процесс пошел в нужном направлении.

– Ну, тогда двигайте его дальше, – вставая, сказал Владислав Алексеевич. – Мы нашу беседу уже закончили.

– А перекодировка? – спросил Семиверстов.

– Вы что, ничего не помните, ничего не чувствовали?

– В смысле?

– Ну, вот сейчас, что с вами было…

– Мы беседовали… Неторопливо…

– Хороший, надо сказать, препарат изобрели американцы, – покачал головой Владислав Алексеевич. – Вы уже раскодированы, Сергей Палыч. Не перекодированы, а именно раскодированы полностью. Условной фразы, которая способна ввести вас в трансовое состояние, уже нет… Что касается остатков препарата в организме, то следует делать анализ крови, чтобы говорить о наличии или выведении этой гадости. И о методах выведения…

– Значит…

– После условной кодирующей фразы, которую вам скажут, вы останетесь не подверженным никакому влиянию. Пусть хоть пятьдесят раз повторят. Только если вы захотите сымитировать… Слегка одеревеневший голос изобразить нетрудно.

– Значит, я начинаю работать, – согласился Семиверстов. – Но мне нужно знать саму фразу, чтобы среагировать.

– Вам, кстати, большущий привет от «эстонца Томаса», – сказал уже не Владислав Алексеевич, а подполковник Рославлев.

– Понял… Я вас понял… – Семиверстов имитировал голосом затруднение речи.

– Похоже, – согласился психотерапевт. – Только паузы между словами чуть длиннее.

– Следует продумать, как организовать встречу с Актемаром, – сказал Рославлев. – Мы не знаем всех возможностей американских спутников. Поэтому у меня есть предложение по сокрытию всех возможных контактов.

– Сначала мне следует встретиться с капитаном Шингаровым. Но там разговор будет коротким. Передаст письмо, и все…

– Тем не менее и последующие шаги следует готовить. Думаю, эта квартира подходит для свидания как нельзя более…

В комнату вошел Хронический Убийца.

– Есть новости, товарищ полковник. Руководство ГРУ в настоящее время ведет прямые переговоры с руководством Чечни. Президент затребовал доказательства существования лаборатории. Ему готовятся документы, которые можно показать. Но еще не все, что прислал Дошлукаев, просмотрено. Вертолет прилетел в Москву только три часа назад. Командующий просил передать, что к утру переговоры, возможно, закончатся. По крайней мере, сразу никаких категоричных возражений против мирного исхода не последовало. А чтобы подобрать убедительные доказательства, необходимо время.

– Обязательно следует включить в доказательства интерес к лаборатории Мажитова со стороны иностранных разведок. И доказать сотрудничество Мажитова с ними, – напомнил Семиверстов.

– Мне позвонить полковнику или вы позвоните?

– Я пока занят. Звони сам…

* * *

Встреча с капитаном Шингаровым происходила на улице.

Сергей Палыч поехал на своей машине, но Хронический Убийца позицию рядом с местом встречи занял заранее, а «Ленд Крузер» должен был стоять за ближайшим углом. И вся команда обеспечения безопасности была с капитаном Кудрявцевым, хотя опасности эта встреча вроде бы и не представляла.

Хорошо зная горные и предгорные районы Чечни, отставной полковник в то же время плохо знал столицу республики, тем более за годы его отставки она уже сильно изменилась. И потому ориентироваться пришлось по карте города. Семиверстов давно уже собирался купить себе в машину навигатор, но даже полковничьей пенсии на такую трату не хватало. Надо было копить деньги. Карта, однако, сильно отвлекала при движении, а ее приходилось брать в руки несколько раз. Сам Сергей Палыч даже пропустил бы место встречи, если бы вовремя не увидел стоящий под фонарем «Ленд Ровер» капитана Кудрявцева, сориентировался и прижался к бордюру как раз там, где следовало.

Машины капитана Шингарова видно не было. Но и без того понятно было, что капитан, скорее всего, прилетел в Грозный на самолете. И пользоваться должен был другой машиной. Так и оказалось. Метрах в двадцати впереди стояла черная «Волга» с черными же армейскими номерами. В «Волге» открылась передняя пассажирская дверца, и вышел человек. Сергей Палыч узнал фигуру капитана, направляющегося в его сторону. Естественно, после этого последовало нажатие пальцем на орденскую планку и ногой на крепежный болт слева от педали сцепления.

Машину отставного полковника Шингаров узнал, открыл переднюю дверцу, как старому знакомому, кивнул Ньюфистофелю, но садиться не стал.

– Здравия желаю, товарищ полковник. Я попрошу вас пройти в нашу машину.

– Ты мне хотел письмо передать? Донести не можешь? Сил не хватает?

– С вами генерал-майор Никольский побеседовать желает.

– Пусть сюда идет… Поговорим… – сам не понимая отчего, уперся вдруг Семиверстов.

Скорее всего, таким поведением он просто желал показать свою независимость, в том числе и от генералов ФСБ. Для предстоящего разговора очень важно, чтобы оппонент чувствовал твою независимость.

– Ну, Сергей Палыч, генерал все-таки…

– Это для тебя, Алексей Викторович, он командир. А для меня просто посторонний человек. Если у него есть необходимость, пусть приходит. Ньюфистофель, если не будет кричать, его не тронет. Он у меня вообще повышенный тон разговора не одобряет. Ты генерала предупреди…

Шингаров пожал плечами и вернулся к «Волге». Что-то объяснял через опущенное стекло. Наконец дверца заднего сиденья открылась, из машины вывалился маленький кругленький человечек в гражданской одежде и сердито двинулся в сторону «Шевроле Нивы». Остановившись рядом, он словно бы подождал, когда ему откроют дверцу, но этого не последовало. И дверцу открывать пришлось самому. И усаживаться тоже без приглашения. Здороваться генерала Никольского не учили. Ньюфистофель был псом вежливым и коротко прорычал на генеральское молчание, заставив Никольского поежиться.

– Не укусит? – спросил генерал.

– Не знаю… – ответил Семиверстов. – Он просто привык, что люди, входя в дом, здороваются с хозяевами. А наша с ним машина – это часть нашего дома. Пес умный. Считает, что не здороваясь входят только воры…

– Ну вот, уже и в хамстве, и в воровстве меня обвинили, – без юмора пробрюзжал Никольский. – Мне капитан Шингаров сказал, что вы не желаете сотрудничать с нами в захвате террориста Актемара Дошлукаева…