Андрей морщился, сдирал и навертывал на вилку лягушачью кожицу цыпленка-табака. Выдрал поджаристое крылышко, принялся его обсасывать и вдруг замер с бессмысленно-испуганным лицом, низко пригнувшись к тарелке.

– Во-олос… – невнятно проговорил он с гримасой отвращения.

– Андрюша! – наклонилась к нему Анна.

– Я съел волос, – давясь, сказал он.

– На корочку, заешь. – Анна поспешно надломила хлеб.

– Корочку? – медленно повторил он, поднимая брови. – Ты что, кретинка? Девушка! – окликнул он пожилую официантку.

– Андрей, брось, – шепнула Анна.

– Что вы подаете? Вы что подаете? – раздраженно проговорил он. – В цыпленке – волос!

– Чего дали на кухне, то и подаю, – словно оправдываясь, виновато отворачивая серое лицо, сказала официантка.

– Попрошу метрдотеля! – слишком громко сказал Андрей. Он вытянул ногу и, упершись каблуком, пристально уставился на носок ботинка, раскачивая его по дуге. К ним подошла женщина-стюардесса с гипсовой косой, уложенной на голове короной.

Она подняла тарелку на уровень глаз и внимательно оглядела цыпленка.

– Я этот столик не обслуживаю. Нелькин это столик, – словно оправдываясь, сказала толстая официантка. Она почему-то сменила туфли и теперь покачивалась уныло и неустойчиво на высоких расшатанных каблуках.

Андрей наклонился над столом, широко разинул рот и беззастенчиво вывалил язык. Потом двумя пальцами полез глубоко в горло. «Его рвет или он нарочно?» – с тоской подумала Анна.

– Неля, перемени гостю цыпленка, – спокойно сказала женщина-стюардесса и отошла.

– Да ну, я думал, выйдет смешнее, – разочарованно протянул Андрей и вдруг с непривычной грустью поглядел на Анну. – Скучно все… А ты? Вот ты, не пойму я тебя. Неужели ты еще чего-то ждешь?

– Я? Илья придет, Эдик, – растерялась Анна, понимая, что отвечает совсем не то и невпопад. Она чувствовала, эта случайно сорвавшаяся искренность – редкое мгновение близости.

– Ты правда такая дура или только прикидываешься? – без улыбки спросил Андрей.

– Здрасьте!!! – К столику, вихляя бедрами, подошла молоденькая официантка. Хитрая мордочка умной обезьянки. Свежая кожа. Короткая юбка, фонариками светят круглые коленки. И неожиданно высокая грудь, соблазнительно живая под шелковой блузкой.

Ловкие, растопыренные лапки быстро все переставили на столе. Маленький город, где узкоплечей колоколенкой бутылка коньяка. Все ожило. Рыба расцвела соленым атласом, посвежел и расправился букетик петрушки, блеснули шарики икры.

Андрей равнодушно смотрел в сторону. Сорвалось мгновение, упустила. Надо было… А что надо было?

Стало неожиданно тихо. Музыканты один за другим исчезли за полукруглой дверью, открывшейся в глухой стене.

– Аппетита вам!

На столе появилась тарелка с безголовым коричневым цыпленком, старательно продолжавшим свой полет. Андрей с отвращением отодвинул тарелку, налил коньяка в большой бокал и залпом выпил.

– И ты выпей. И ты. Ну! – почти приказал он. Анна послушно, как горькое лекарство, выпила большую рюмку коньяка. На последний глоток не хватило дыхания, она захлебнулась, раскашлялась. Андрей поморщился, вытер ладонью щеку, видно, Анна, закашлявшись, обрызгала его.

– Ой, извини. – Анна не могла отдышаться.

– Свободно? Как? Не возражаете? – возник из темноты мужчина с грубо вылепленным кирпично-красным лицом.

– Нет… Занято, – глотая слюну, еле выговорила Анна.

– Свободно, – лениво усмехнулся Андрей.

– Как же? Ведь наши придут. – Анна неуверенно посмотрела на Андрея.

– Садитесь, садитесь, – радушно пригласил Андрей.

Мужчина кивнул и стал заботливо усаживать в кресло большую ровно-розовую блондинку. Блондинка плохо сгибалась.

– А музыка не играет! – Мужчина недовольно покосился на рояль.

Блондинка сидела с неподвижностью чуда, привычно дающего себя рассматривать. Из коротких рукавов слишком узкого черного платья тупо выходили огромные тугие руки. Они светились изнутри неоновым светом. Юная сочность собиралась складками под платьем. Густой персиковый сок медленно тек по жилам. Впадинка между грудями распахнулась потным веером.

Мужчина неохотно отлепил руку от ее спины. Ее круглые пальцы с ямочками были растопырены от детской пухлости.

Андрей не отрывал жадных глаз от розовых плотоядных рук. Даже Анна чувствовала: эти сияющие руки завораживают и притягивают ее.

– Позвольте почитать! – Мужчина взял меню.

Блондинка с кротким безразличием глядела в пустой бокал. Андрей повернулся к Анне, облокотился о стол, заехал локтем в тарелку с ветчиной.

– Зачем у тебя тут родинка? – сказал он пьяным голосом, указывая на маленькое темное пятнышко на ее руке чуть повыше локтя.

– Оставь. – Анна отодвинулась от него.

– Я не знал, что у тебя тут родинка, – снова прилипчиво повторил он, – дай отрежу ее ножом!

Анна отвернулась, сделала вид, что не слышит. Подцепила на вилку кусок севрюги, но не смогла проглотить. Во рту растекся вкус рыбьего жира. Блондинка смотрела на Анну, приоткрыв крохотный рот. Под верхней губой, как у куклы, повисли два белых зуба. Мужчина с красным лицом обхватил ее круглый локоть. Его пальцы глубоко вошли в персиковую мякоть, утонули в ней. Нежная плоть сомкнулась.

– Родинка… Она мне не нравится… – Андрей, держа тупой ресторанный нож, потянулся к Анне. Она почувствовала холод ножа, ее передернуло. Она с мольбой посмотрела ему в лицо.

– А, вот они где! – К ним через зал торопился Лапоть. За талию поддержал молоденькую официантку, высоко поднявшую поднос с пустыми бокалами. Что-то шепнул ей. Она осторожно хихикнула, боясь наклонить поднос. Один взгляд на розовую блондинку и ее соседа, и Лапоть по пути подхватил обтянутое мягкой кожей креслице, придвинул его к столу.

– Еще не пришел? Все отлично. По дороге позвонил, трубку не берет, значит, выехал. Летит на крылышках.

– Посмотрим. – Андрей звякнул ножом о высокий бокал.

– Сомневаешься? – хохотнул Лапоть. – Да он просто обалдел, когда я ему предложил. Только ты уж, пожалуйста, не подгадь.

Андрей бегло усмехнулся.

– Но ты же согласился, согласился, уж теперь все, все, – злобно блеснул глазом Лапоть.

– Вы о чем, Андрюша? – не вытерпела Анна. – Нет, правда?

На миг почувствовала: да, она не только потеряла прозорливость, но уже не понимает очевидного. О чем они?

– Все удачно, удачно, – заспешил Лапоть, отмахиваясь от ее попытки участвовать в их разговоре. – Сейчас явится, наш голубчик. Посидим, расслабимся.

– Я, кстати, ничего не говорил, – небрежно заметил Андрей. – Ты сам что-то наболтал и сам за меня согласился.