– А я-то думала.

– Целительницы обработают ее глаза. Понадобится пара курсов антибиотиков, чтоб исключить заражение. Мы позовем ведьм. А сейчас лучшее лекарство – это сон.

– Не поискать ли отца?

– Его здесь нет. Значит, он не стоит того, чтобы его искали. – Ворон потянулась за пачкой сигарет, но в кармане было пусто, тогда она сердито нахмурилась и сказала: – Наша задача – ее подлатать, чтобы она смогла взять карапуза.

– Ты шутишь.

– Она молодая, ни к кому не привязана, и молоко у нее есть. Идеально.

– А еще она слепая, с разбитым сердцем и, вероятно, руки собирается на себя наложить.

– Это да. Что Богиня дала – с тем и работай.

В это мгновение младенец проснулся и завопил. Кошка, которая уже научилась различать, чего он хочет, торопливо принялась разбавлять смесь теплой водой из бутылки. Позади нее ворковала Ворон:

– У-у-у. Мы голодные? Голодные-преголодные? Не волнуйся, малюсик, я тебе раздобыла пару превосходных молочных титек. Потерпи несколько дней, и они твои.

Они вернулись на главную площадь, но там никого не было: ни ведьмы, ни ее товарок. Ворон поймала пролетавшую мимо девчушку-колибри, вручила ей медяк и велела:

– Скажи целительницам, что Ясноглазая Энна потеряла ребенка и выколола себе глаза. Лети! Во всю прыть!

Девчонка взмыла в воздух и, застрекотав крылышками, скрылась из виду.

– Теперь нам нужна комната, – сказала Ворон.

Комнаты сдавали только в низенькой двухэтажной кирпичной гостинице с деревянным фасадом (фасад этот был на порядок выше, чем сама гостиница, но такая уловка и ежика бы не обманула). В темных коридорах лежали пропахшие плесенью ковры, стойку регистрации переделали в бар. Переговорив с барменшей, Ворон раздобыла ключи от номера 2-B. Номер она заказала на месяц, из чего Кошка заключила, что пробудут они тут не меньше недели.

В домике Энны собрались целительницы. Кошка и Ворон видели их на крыльце, когда ехали к Трясинной дороге – показать младенцу болотные растения в цвету.

– Несколько дней все будут при деле, – решила Ворон. – А тебе, мне и малявочке перепадет столь необходимая нам всем передышка.

– Кстати, о малявочке, не пора ли дать ему имя? Может, Молочай? Или Бельведер Электролюкс? Народный Удобритель Четыреста тридцать семь?

– Кончай валять дурака.

– Мы что – в гребаные загадки играем? Я должна сложить воедино все подсказки и сообразить, что происходит? Ты зациклилась на этом мальчишке, но твердо решила отдать его съехавшей с катушек женщине; мы так отклонились от курса, что я и представить не могу, как отсюда добираться в Ис; ты утверждаешь, что ребенок не твой, при этом носишься с ним, как со своим, но даже прозвище отказываешься ему дать. Что у нас получается?

– Я же говорила. У тебя есть вопросы, но это совсем не означает, что ты получишь ответы. Смотри курс теологии для первогодок.

Так прошла еще одна, почти идиллическая, не считая постоянных препирательств, неделя. Кошка и Ворон отправлялись на долгие прогулки по деревне и окрестностям. Иногда брали в аренду лодку и рыбачили. Деревенские принимали их за влюбленную парочку, а младенца – за алхимический плод и пытались обсчитать при любой возможности. Однажды Кошка и Ворон увидели, как из домика Энны выходит одинокая карга. Карга капнула немного вина на землю, чтобы накормить духов земли, бросила на ветер пригоршню муки – для духов воздуха и мазнула кровью по притолоке – для духов, которых никто не осмеливался называть.

– Закончили, – кивнула Ворон. – Дадим ей несколько часов, чтобы оправиться, а потом…

– Нет, – возразила Кошка, которая несла ребенка на груди в рюкзачке «Снугли» (они втридорога купили его в местном магазине). Отстегнув лямки, она вручила рюкзак и ребенка Ворон. – Хочешь, чтоб я помогала, объясни, что происходит.

– Ты не понимаешь. У меня тутобязательство. Выбора никакого.

– Тогда выкладывай все.

Ворон вцепилась ногтями в щеку – так она обычно делала, когда особенно нестерпимо хотелось курить.

– Ладно, ладно, ладно. – Трикстер глубоко вздохнула, отвернулась, снова посмотрела на Кошку. И наконец застенчиво, будто признаваясь в чем-то постыдном, сказала: – Только не смейся, это очень серьезно. Он мой отец.

Кошка быстро подсчитала в уме:

– По времени сходится. Рассказывай дальше.

– В этой деревне он вырос. Старик рассказывал, что детство у него было совершенно безоблачное, пока не пришла Война и все не полетело в тартарары. Это место его сформировало. И что важно, воспитывала его Слепая Энна. Тут только одна Энна, и она только что выколола себе глаза. Совпадение? Ну да. Ты себе представляешь, что будет, если наперекор всему, что мы знаем, этого ребенка воспитает не Слепая Энна?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Я тоже. И выяснять не горю желанием. Это все равно что ткнуть Богиню палкой в глаз. Вряд ли что хорошее выйдет.

Ворон купила дюжину ярдов прозрачной черной ткани, какую используют для вуалей, и несколько раз обернула ее вокруг Кошкиной головы. Кошка теперь глядела на мир будто сквозь облако, и трикстер долго скрепляла это облако серебряными булавками, гортанно выкрикивая заклинания чуть ли не на рассветном языке.

– Готово, – в конце концов объявила она.

– Что именно готово?

– Заклинание невнимания. Никто тебя не заметит, если только ты сама к кому-нибудь не обратишься. Видеть-то тебя будут, только вот в голове ни у кого не отпечатается, что ты есть.

– К чему столько суеты? Я ведь видела в портфеле кольцо с ярлыком «невидимость».

– Не забывай, что волшебство никогда не работает за так. На каждое действие полагается равное по силе противодействие. Третий закон Мерлина. Воспользуйся этим кольцом, и станет видимым что-то сокрытое, что именно – мы не знаем, и лучше это не выяснять. С заклинанием – то же самое, только вот я точно знаю, к чему оно привязано, а еще знаю нескольких девиц, которых очень повеселит увиденное. Теперь к делу. К Энне явится в гости сверхъестественное существо – ты.

– Э-э-э?

– Дай-ка объясню…

После нескольких часов работы над сценарием, возражений, отклоненных возражений, поставленных под сомнение доводов, пояснений и уклончивых ответов, которые грозили перерасти в споры, Ворон наконец сказала:

– И запомни: ничего, кроме правды. Не знаешь правдивого ответа – молчи. Вполне сгодятся всякие банальные пошлости. Но достаточно одной лжи, чтобы все пошло прахом.

– Но тут же сплошная ложь.

– Знаю. В том-то и прелесть.

Никем не замеченная Кошка прошла через всю деревню и по Грязной улице добралась до переулка, ведущего к желудевому домику. Тихонько отворила дверь и на цыпочках прокралась в спальню. Энна валялась на лежанке, уставившись невидящим взглядом в потолок. Кошка молча стояла рядом, пока ее не выдал тихий звук дыхания.