— Кто бы мог подумать! Арабэлла — эта святоша. — Эмили с широко открытыми глазами сидела в углу.

Подпрыгнув в кресле, Кассандра бросилась запирать двери кабинета.

— Ты… — Она не могла подобрать слова, так выводила ее из себя Эмили. Указательным пальцем помахав перед лицом изумленной девочки, детектив, так и не найдя достойного эпитета, развернулась на каблуках и принялась бегать по кабинету.

— Но разве вы не удивились? Я была просто поражена, признаюсь. Родная сестра! — Эмили покачала головой. — Хорошо, что она оказалась невиновна в краже медальона. (Кстати, ни за что бы не подумала на Лидию!) Рада, что это не Арабэлла, согласитесь, столько недостатков в одном человеке уж слишком…

— Зачем ты убила лесничего?! — взорвалась Кассандра. — Я ведь приказала…

— Прошу прощения, но наши с вами отношения зиждутся исключительно на равноправии. Не думаю, что кто-то может кому-то приказывать.

— Верно, сделка. Совершенно точно! Мы договаривались, что я буду искать истину, а ты не будешь казнить всех подряд без всяких на то доказательств!

— Ах, вы про этого грубого, неотесанного и недалекого мужлана? Ну что же, успокойтесь. Это сделала не я.

— Ага. Наверное, архангел Михаил, — остановилась Кассандра, пристально вглядываясь в глаза девочки. — Специально для этого отложил свои важные святые дела и покарал за тебя, невинно убиенную. Угумс.

— Очень невежливо, смею заметить, — надулась та. — Хотя наказать Калеба было бы очень даже справедливо. Подумать только, он убил моего любимого песика!

— Эмили! — простонала Кассандра.

— Клянусь, это не я, — девочка, вздохнув, замолчала. Но, не выдержав, пробурчала: — Это же мой Гектор…

— Ты все только портишь…

— А вот и нет. Я как раз собиралась сказать вам имя того, кого кукольница видела последним… Но если некоторым кажется, что я только все порчу…

— Говори, твою мать! — просипела Кассандра задушенным голосом и, пересилив себя, добавила: — Пожалуйста, я имела ввиду.

— О, ни за что бы не догадались сами, — задыхаясь от восторга, начала Эмили, вполне удовлетворенная унижениями Кассандры. — Во-первых, я уже говорила, что это женщина. Во-вторых, родственница оборотня! Вот они, кровные узы. Всегда считала, что люди их склонны переоценивать. После того, что я узнала о собственной сестре…

— Эмили! — Кассандра на самом деле не представляла, чем она могла бы угрожать призраку. Но Эмили сама опомнилась:

— О, простите, опять отвлекаюсь. Итак. Бедная старушка выбралась в ночь полнолуния, или равноденствия, или что там у них считается священным, свершить свои ритуалы. Но место, которое она для этого выбрала, оказалось занято. Два человека снимали с третьего кожу. К счастью, третий был уже мертв, как мы с вами знаем. На следующее утро к ней в лавку пожаловал один из участников вчерашнего действа…

— Или говори имя, или убирайся отсюда к чертовой матери.

— Барабанная дробь! Как много я понахваталась от местных… Итак, имя победителя…

— Камилла, — закончила Кассандра. — Я знаю давным-давно. Даже агент Хиндерсом уже догадался на ее счет.

— О-о-о… Увы. Так и есть. Родная мать… — быстро оправилась от удивления мучительница. — Впрочем, насколько я понимаю, она бросила своего отпрыска еще лет десять тому назад. Убивать Камилле не впервые.

— Но она приехала только утром… — Кассандра потерла лоб. Вздохнув, все же вынуждена была признать: — Хотя вполне могла солгать.

— Что с успехом сделала. Приехала жестокосердная мать ночью. Как раз в тот момент, чтобы стать свидетельницей того, как братья Ходжесы застрелили Дика на пороге дома.

— Но… зачем уродовать тело убитого сына? — В голове не умещались такие факты. — Надеюсь, она не подозревала, что на самом деле убивает его.

— Увы, у нее, как у многих в этой деревне, есть своя тайна, которой она никак не хотела делиться ни с кем. Я тоже от души надеюсь, — согласилась девочка. Только что-то не позволило Кассандре поверить в ее искренность. — Наказать тех, кто стрелял в ее сына, она хотела. Очень. Поэтому прятать труп ей было совсем ни к чему. Итак, Камилла со старым знакомым, который встречал ее после долгой разлуки, решила, что полиция все же обязана найти тело Дика, но не должна узнать ее маленький секрет. Для этого и сняли кожу.

— Да что за тайна такая? — Кассандра тотчас же пожалела о своей несдержанности.

— Ну… я вообще-то рассказываю вам про убийство достопочтенной Гвен Оуэн, разве не об этом вы меня просили? Хотя, разумеется, если вам больше неинтересно…

— Да говори уже, но короче, — скрепя сердце, она добавила: — Пожалуйста.

— А собственно, это всё. Следующим утром, возвращаясь с опознания, Камилла встретила кукольницу, открывавшую магазин. Добрая старушка пригласила ее зайти к ней. Я уж, с вашего позволения, не буду повторять всю ту ерунду про очищение души, которой пыталась усовестить убитую горем мать кукольница. Но в конце она пригрозила, что если Камилла не окажет одну маленькую услугу, то Гвен расскажет все полиции. Что оставалось Камилле? Она вынула нож, который использовала ночью, и… применила его еще раз.

— Значит, Камилла убила шантажировавшую ее Гвен Оуэн.

— Удивительно, как четко вам удается формулировать мысли! — делано восхитилась Эмили. — Раз уж вы сами догадались про Камиллу, я могу сообщить то, что вы никогда бы не узнали. Представьте, ее прабабушка была тем самым ребенком, которого Арабэлла родила своему мужу, владельцу цирковой труппы. Ну что, счет в нашей игре пока равный?

Кассандра с ненавистью взглянула на девчонку.

— Скажите, почему вы так и не прочли ни одного письма вашей матери? Вот же у камина целая пачка. — Переход на другую тему мало порадовал собеседницу призрачной девочки.

— Она предала меня. — Откинувшись на подушку и закрыв глаза, Кассандра могла допустить вероятность того, что говорит сама с собой. Это меньше похоже на сумасшествие, чем разговоры с призраком?

— Такие сложности с матерями, я уже почти рада, что не знала своей. Но вы правы, да, предательство прощать нельзя. Хотя что это за предательство такое — родить другого ребенка… Вон Камилла, например, сняла кожу с собственного сына. Но все равно, я вас одобряю. Я на вашей стороне, так и знайте…

— Убирайся отсюда к чертовой матери!

— Счет равный, и мне самой решать, когда уходить. Бедная Кассандра, вы ведь не смогли перейти через пропасть? — ловко вывернулась девчонка.

— Что? Ты знаешь…

— Даже если я скажу, что она лишь мираж, вы ведь все равно не шагнете, верно? — прищурившись не менее профессионально, чем это проделывала Кассандра, спросила Эмили.

— Знаешь, с учетом того, что ты сама всего лишь мираж, вряд ли я должна тебе верить, — ядовито улыбнулась детектив.