— Релл, старина, — Четвёртый предпринял попытку перенаправить течение разговора в более близкое к бегству русло. — А что ты тут такого нашёл? — Он кивнул на развалины. — Исходя из твоих объяснений, тут не должно быть даже мусора. К тому же я думал, что во время войны Академгородку должно было достаться одним из первых...

— Фактически, так и произошло, — академик немного сник. — Не в первую очередь, но эти варвары ударили и по святилищу науки. — Он снова засеменил вокруг. — Чудовищно! Троглодиты! Как подобное могло прийти кому-то в голову, я даже не представляю!

Крато ещё несколько мгновений возмущался, после чего продолжил:

— Всё это время мы считали, что тут ничего не осталось. Не зря археология уже давно идёт по пути поиска древних убежищ, только внутри них можно обнаружить артефакты. Там, где многие века царствовали химически активные болота, давным-давно погибли все следы. В толще песков Южного полушария ещё можно что-то найти... — он поморщился и махнул рукой. — И то сохранился лишь камень, активных элементов хватало и в песках. — Он оживился: — Но пирамиды Гизы я обязательно откопаю! Они ещё сохранились!

Академик решительно потряс рукой в знак того, что намерения его на этот счёт более чем серьёзны.

- Дайте только время! — маленькая фигурка снова замерла перед высоким воином. — Так вот, Андрей Иванович, мы и добрались до самого главного. Бункеры! Вот где могут быть найдены следы цивилизации Древних, научное значение которых бесценно!

— Разве в Академгородке был бункер? — засомневался Четвёртый. — У них, конечно, было что-то в плане гражданской обороны, но ни о чём действительно серьёзном я не помню.

— Именно! — возрадовался академик. — И те, кто вводил цели в боеголовки ракет, тоже не вспомнили! Потому что стремились уничтожить убежища людей. Поэтому у нас есть основания предполагать, что это убежище сохранилось!

— Так здесь всё-таки было убежище или нет? — не понял Четвёртый. — Пока что я вижу лишь обломки фундамента каких-то зданий.

— Это не совсем убежище, Андрей Иванович! — академик жестом пригласил его следовать за собой и устремился к центру раскопок, которое было особенно плотно облеплено людьми и механизмами.

Они подошли к этому месту вплотную, и Крато указал на остатки большой каменной штольни, недавно расчищенной от грунта и обломков. В конце штольни было хорошо видно огромные, испещрённые следами воздействия агрессивной среды запертые ворота из серого камня.

— Гранит? Любопытно, — произнёс Четвёртый. — И что же это, если не убежище, да ещё на такой глубине?

— Местоположение этого места было рассчитано благодаря Андрею Андреевичу, сохранившему пусть и косвенные, но уникальные сведения об этом месте, — торжественно объявил академик. — В двадцатых годах двадцать первого века здесь на базе Института цитологии и генетики был создан на тот момент крупнейший и современнейший в мире криогенный банк генетического материала, содержащий сотни тысяч образцов.

Крато с благоговением посмотрел на гранитную толщу мощных ворот.

— Молекулярный анализ показывает, что изначально ворота имели ещё и свинцовую обшивку, но она полностью исчезла к настоящему времени. Мы надеемся, что там, внутри, что-то могло сохраниться. Если это так, то мы сможем восстановить многое из того, что было безвозвратно уничтожено в той войне. Вы понимаете, Андрей Иванович, какое значение имеет эта находка для всего человечества?

— Отчего ж не понять, — кивнул Четвёртый. — А откуда уверенность, что там что-то сохранилось?

— Криобанк строился полностью автономным, с дискретными источниками питания и многоуровневой теплоизоляцией, использовались вакуумные технологии и двойная внешняя оболочка с подпором давления. Срок его службы должен был составлять почти три тысячи лет, поэтому надежда ещё есть. Мы вскроем хранилище и извлечём оттуда всё, что найдём, вплоть до молекулы.

Академик мгновение помолчал, не сводя взгляда с изъеденных гранитных ворот.

— Мы не имеем права рисковать. К завтрашнему дню будет закончен монтаж вакуумного шлюза. После этого мы начнём плавно опускать температуру до минус восемнадцати градусов, — он посмотрел на хронограф. — Всё решится через двадцать семь часов.

Свежий вечерний бриз приятно освежал кожу, ещё немного покалывавшую после регенеративной обработки. Волосы уже успели высохнуть, и озорной ветерок несильно трепал распушившиеся пряди, щекоча шею. Лани поправила непослушный локон и заодно посмотрела на наручный коммуникатор. Датчик показывал, что Рилл ещё спит. Она улыбнулась, вспоминая прошедший день. Вне всякого сомнения, это был не только один из самых счастливых дней в её жизни, но и один из самых эмоциональных. Ещё бы, она впервые оказалась на живой планете. Нет, она, конечно, видела голофильмы и снимки много раз, но то, что увидели её глаза здесь, было совершенно невозможно представить человеку, выросшему на космических станциях, состоящих из металлокерамики и электроники. От сказочной красоты дух захватывало каждую минуту, и даже немного кружилась голова. Медики из пункта адаптации говорили, что это из-за того, что воздух на планете имеет несколько большее содержание кислорода, и головокружение вскоре пройдёт. Лани не возражала, но была уверена, что избыток кислорода тут ни при чём, просто сознание не сразу смогло поверить, что это действительно происходит с ней не во сне.

Два дня назад они с Риллом получили краткосрочный отпуск, и он сообщил ей, что взял направление в Реабилитационный центр на Радугу. Поначалу Лани восприняла это известие немного скептически. Провести крохотный отпуск с любимым в госпитале было не самым жизнерадостным вариантом из тех, что она себе представляла. Но спорить не стала, если Рилл чувствует потребность в лечении, значит, пусть так и будет. У него такая колоссальная нагрузка, что реабилитация ему просто необходима! Она даже отругала себя за то, что недостаточно эмоционально отреагировала на его сообщение. Ей было очень стыдно — как можно было в такой момент подумать только о себе? Да она готова ради любимого лететь в какой угодно центр или госпиталь и, если потребуется, не отходить от его больничного ложа ни на секунду. Главное, что всё это время они будут только вдвоём! Она и представить себе не могла, что такое Реабилитационный центр расположенного на Радуге военного госпиталя.

К виду на планету с дальней орбиты за месяцы службы она уже привыкла. Хотя в первое время зелёно-голубой шар казался ей чем-то сказочным и необычным, совсем не похожим на планеты, которые ей доводилось видеть. Чудеса начались, едва транспортный челнок, доставлявший группу военнослужащих с базы на планету, пошёл на снижение и прошёл стратосферу. Пилот совершал подобные рейсы постоянно и хорошо знал, каково это, смотреть на приближающуюся живую планету. Он включил экраны на полный обзор, и стены пассажирского отсека челнока словно исчезли, создавая ощущение, будто у воздушного судна нет бортов. Челнок снизился над морем, прошёл над тропическим лесом и зашёл на посадку в сердце горного массива, затянутого силовыми щитами, скрывающими центральный космопорт. На всё это время Лани прилипла к экрану и отлепилась от него только тогда, когда настало время выходить из корабля. Рилл с улыбкой взял её за руку и потащил за собой на выход.