Он поставил ладони, словно боксерские лапы, предлагая Георгию показать, что он сказал правду.

– Давай проведи «двоечку» и закончи левым боковым, – озвучил он простой боксерский тест.

Георгий встал в стойку и моментально пробил серию из трех ударов.

– Экзамен сдал, – удовлетворенно кивнул головой мужчина. – Меня зовут Константиновичем, я здешний тренер по боксу, приходи после всего в зал заниматься.

– Ты, Констатиныч, лучше нам скажи, сколько твоих учеников-боксеров, наученных тобой разным премудростям, придут нам репу чистить, – поинтересовался староста.

– Ни одного, – с гордостью поднял голову тренер. – Они знают, что я буду здесь, поэтому и не придут. Меня уважают. Хотя нет, один все же придет.

– Чего так? – удивился кто-то из дружины. – Старый ученик, наверное, из бывших?

– Нет, сын мой, – с горечью признался Константиныч. – Мастер спорта, между прочим.

– Вот, вот, – сокрушенно вздохнул староста, – он нам челюсти с носами и переломает, один за всю твою секцию… Ладно, определяйтесь, как будете охранять ход, а я на службу.

Староста зашел в церковь, откуда донеслись звуки начавшейся службы.

– Ладно, Константиныч, не скисай, – успокоил тренера командир дружины, подполковник Российской армии с петлицами десантных войск, – давай вернемся к делу. Подходите ко мне ближе.

Все сгрудились вокруг офицера в камуфляжной форме.

– Когда процессия выйдет из церкви и пойдет вокруг, нам нужно обеспечить, чтобы никто из хулиганствующих отморозков не только не напал на процессию, но и не прорвал наш кордон. Хотя нас собралось человек пятьдесят, этого все равно недостаточно для того, чтобы встать в цепочку и организовать живой забор. Потом, мы не знаем, сколько их будет, и растягивать нашу оборону не будем.

Инспектор ДПС Близняк, сидя в припаркованной возле церкви машине, набрал телефон Малахитова.

– Николай, это Близняк, отец Длинного, – представился дорожный офицер.

– Докладывай, – коротко бросил Ник.

– Служба началась, дружина совещается, как действовать, если будет нападение…

– Сколько в дружине людей? – прервал его Малахитов.

– Не больше пятидесяти человек, – доложил Близняк. – Ну, может, шестьдесят.

– Так мало? – удивился Ник. – Что же, тем лучше для нас. Они чем-нибудь вооружены?

– Да нет, с голыми руками пришли, да еще несколько пацанов притянули; видно, взрослые все в штаны наложили, – подобострастно хихикнул лейтенант.

– Пацаны в дружине? – удивился Николай. – Кто же это?

– Поповский сынок и еще несколько детей и старших братьев, – уточнил Близняк. – Но, правда, ребята крепкие – видимо, спортсмены.

– Против лома нет приема, – пренебрежительно фыркнул Малахитов. – Ладно, мы скоро выступаем. Если будет еще какая информация, звони…

Ник отключил телефон и выглянул из окна ночного клуба во двор, где у офиса омсовцев собралась уже довольно внушительная толпа молодых людей в спортивных костюмах. Среди подходящих к штабу бойцов деловито сновал Хлыст, распределяя их по группам. Командиры групп вносили их в свои списки и тут же выдавали орудия будущей драки. Самыми популярными были бейсбольные биты. Малахитову невольно вспомнились кадры кинохроники Отечественной войны 1941 года, где идущим на фронт добровольцам раздавали ружья. Было в этом нечто похожее и символичное для парня, который считал всех взрослых ничем не лучше фашистов. Такие же вероломные, так же унижают и угнетают своих детей, как нацисты – евреев. Найдя эти аналогии весьма забавными, он заказал секретарше кофе и вызвал к себе адвоката Борисенкова.

– Давай, дорогой мой, посоветуемся по поводу предстоящих событий, – предложил Николай, как только адвокат зашел к нему в кабинет. – Какую ты предложишь мне избрать тактику, чтобы раз и навсегда загнать этот родительский комитет «крестоносцев» под плинтус.

– Ты хочешь сорвать им крестный ход или устроить массовую драку? – уточнил адвокат.

– Я хочу нашей победы и их полной и безоговорочной капитуляции, – совершенно серьезно произнес Малахитов. – Кроме того, я хочу сжечь это поповское общежитие.

– Ты про что? – не понял собеседник.

– Про церковный домик, – усмехнулся Ник. – Хочу, чтобы это святое семейство стало бомжами.

– Но это уже может обернуться более тяжелой статьей уголовной ответственности, – не стал скрывать своего недовольства Борисенков. Он в очередной раз подумал, что настала пора уходить от этого взбалмошного беспредельщика.

– Итак, – видя, что адвокат задумался, вернул его к беседе Ник, – как будем действовать? Навалимся на «крестоносцев», как татаро-монгольская орда, или стоит соблюсти какой-то тактический план? У нас сколько людей?

– Около ста пятидесяти человек на этот час, – сообщил Борисенков. – Думаю, еще как минимум пятьдесят подойдет, и это только те, кто физически крепок и старше шестнадцати лет, как мы договаривались. Если бы всех желающих записывать, то было бы в три раза больше.

– Ничего, зато те, кому сейчас от 13 до 16 лет, – это мой золотой запас, они самые активные и непримиримые, – удовлетворенно покачал головой Малахитов. – Через два-три года весь город будет принадлежать им.

– Я думаю, крестный ход сам разбежится, как только верующие увидят твоих вооруженных бойцов, и не потребуется применять много силы, – осторожно начал прогнозировать будущую ситуацию адвокат.

– Жаль, – откровенно признался Ник, – мне как раз хотелось бы обратного. Чтобы они умоляли нас о пощаде. Только тогда они поймут свое место.

Малахитов посмотрел на часы. До крестного хода оставалось совсем немного времени.

– Ладно, иди и передай бригадирам об исходной готовности. Через полчаса трогаемся, – отправил он адвоката к своей криминальной команде. – Ты можешь идти отдыхать, но завтра с раннего утра должен быть у меня дома.

Адвокат остановился в дверях, ожидая пояснений.

– Забыл, что ли? – нахмурился Ник. – Завтра же Малахитов-старший приезжает.

Адвокат закивал головой, словно китайский болванчик, и выскочил за дверь, радуясь, что его не обязали присутствовать при надвигающейся бойне.

Служба внутри храма подходила к концу. Зная об этом, матушка Варвара подошла к Анжеле и попросила на время крестного хода посидеть с ее дочкой во флигеле. Мать Анжелы, стоящая рядом с дочерью на службе, кивнула ей головой, считая, что так будет лучше. Обе женщины понимали, что Малахитов постарается выкрасть девушку, если она будет двигаться вместе с другими верующими вокруг храма. Девушка не стала спорить и в сопровождении матери Георгия пошла к ним во флигель. Выйдя из церкви, она увидела суетившихся дружинников и встретилась взглядом с Георгием, который в толпе взрослых мужчин показался ей таким юным и беззащитным, что девушке стало за него страшно, и она, не выдержав, подбежала к нему.