И сейчас то же самое – если будет осознание того, что угроза исходит не «Газпрому», не нуворишам, которые ездят на «Бентли» по Москве, а угроза жизни всей стране, нашей стране, патриотами которой мы все равно продолжаем оставаться, – воевать люди будут с тем же пылом, что и в 1941 году. Для русского народа это свойственно, и даже в самых неблагоприятных условиях русские солдаты всегда себя проявляли на самом высоком уровне.

Поэтому мы все еще можем надеяться, что «если завтра война», мы все-таки сумеем дать должный отпор[25].

27 ноября 1921 года родился Александр Дубчек, лидер Пражской весны 1968 года, пытавшийся реформировать Чехословацкую компартию и Чехословакию.

Были ли те идеи, которые Дубчек и другие руководители Пражской весны пытались провести в своей стране, просто утопией? Или именно они и стали предтечей нашей перестройки, всего исторического преобразования Центральной и Восточной Европы? Возможно ли вообще было реформировать тот социализм, который построили после войны в Восточной Европе по инструкциям из Москвы?

Когда какая-то система перестает существовать, то всегда начинаются спекуляции – случайно она умерла, или ее поражение было предопределено. То же самое относится к социализму. В 1917 году человечество действительно ждало какого-то нового строя, примерно так же, как в 1789 году, когда французы впервые провозгласили «свободу, равенство, братство». Во Франции упор сделали именно на свободу, в результате начали развиваться буржуазные порядки, люди получили возможность что-то делать… но в итоге получилось так, что свобода перечеркнула равенство.

Дело в том, что нормальный буржуазный строй – это вовсе не рай. Идеи Карла Маркса возникли не случайно, довольно многих ужасала существовавшая в XIX веке ситуация, когда женщины работали по шестнадцать часов, дети работали не меньше взрослых, не было никакой техники безопасности, расцветали ужасные болезни – вообще было нечеловеческое отношение к издержке под названием труд. И в 1917 году был найден какой-то ответ на это, найден способ установить социальную справедливость. Можно много спорить об этой справедливости, но, без сомнения, возможности людей стали более равными – к примеру, многие люди из самых низов стали инженерами советской научно-технической цивилизации.

Но было ясно, что плановая экономика может расти только на энтузиазме, то есть либо когда нужно выживать – например, во время войны, либо когда люди трудятся ради какой-то великой цели – так строили Магнитку и другие грандиозные проекты СССР. Грубо говоря – это был сплошной субботник. Но все нововведения советской системой абсолютно отторгались. И многие это понимали, например лидер Пражской весны Александр Дубчек и идеолог экономических реформ Отто Шик, которые хотели совместить социальную справедливость с экономической эффективностью и элементами свободы, чтобы умные творческие люди получили возможность много работать, но и много зарабатывать.

Интересно, что этого эксперимента испугался не только соцлагерь. Есть некоторые свидетельства в пользу версии, что западные лидеры очень боялись – вдруг в Чехословакии что-то получится и капиталистический мир вместо привычного врага увидит справедливый и эффективный социализм – поэтому негласно дали Брежневу понять, что не будут вмешиваться, если СССР силой подавит чехословацких реформаторов. Это неудивительно, ведь социализм долго казался реальной альтернативой для капитализма. Вот лишившись этой альтернативы, сейчас либеральная демократия начинает немного «бронзоветь».

«Леонид Брежнев: Давай условимся не уходить в прошлое, а спокойно беседовать, исходя из сложившейся теперь обстановки… Надо благоразумно и трезво вести беседу в направлении поисков решения… Ход событий, который проистекает, полностью подтверждает, что за твоей спиной правые силы готовили и съезд и все действия. Теперь вскрылись и подпольные станции, и склады оружия… На каких-то деловых принципах начнется отвод войск и т. д. Мы же не оккупировали Чехословакию, не собираемся держать ее в «оккупации», а хотим, чтобы она была свободной и проводила социалистическое сотрудничество, о чем договорились в Братиславе».

Из стенограммы переговоров в Москве Брежнева, Косыгина, Подгорного, Воронова с Дубчеком.

23 августа 1968 года.

Пражскую весну 1968 года, ввод в Чехословакию советских войск и свержение Александра Дубчека по традиции во всех книгах о холодной войне ставят в один ряд с советским вторжением в Венгрию, а также с Берлинским и Карибским кризисами. Вроде бы и правда похоже – танки там, танки тут, значит, все идет по одной, старой, схеме.

Между тем это не так. В отличие от Берлинского кризиса или венгерских событий, Пражская весна изначально не отражала противостояния между Востоком и Западом. Американский Белый дом отнесся к событиям хладнокровно, если не сказать – равнодушно. У США тогда были более важные проблемы – Вьетнам. А лично у президента Джонсона на носу были перевыборы. Американцы неофициально призывали чешских дипломатов к сдержанности, открыто склоняли их не повторять ошибок венгра Надя, объявившего в какой-то момент о нейтралитете – об этом напоминал министру иностранных дел Чехословакии Иржи Гаеку Генри Киссинджер, – и недвусмысленно поясняли, что никто из стран Запада воевать против стран Варшавского договора за «социализм с человеческим лицом» не будет.

Кризис хотя и был сильнейшим, но он был не между Востоком и Западом, а внутри самой социалистической системы. Компартия Чехословакии первой из коммунистических партий, входивших в зону советского влияния, поняла, что движется в тупик – как в экономическом, так и в идеологическом смысле. Это понимал даже консерватор Новотный, а уж тем более – реформатор Дубчек.

Но даже Дубчек вовсе не ставил перед собой той задачи, которой так страшились в советском Политбюро. То есть в Праге никто не собирался выходить из Варшавского договора или бежать прочь из социалистического лагеря. Речь шла лишь о том, чтобы сделать более эффективной планово-рыночную экономику и добиться большей внутрипартийной демократии.

В самом Кремле по чешскому вопросу тоже шла борьба. Международный отдел ЦК предупреждал о негативных последствиях для КПСС и всего международного коммунистического движения решения о вторжении войск стран Варшавского договора в Прагу. Победили, однако, сторонники силового метода решения проблемы.

Что было бы дальше, если бы в Прагу не вошли войска, сказать сложно. Но Пражская весна доказала, что демократизация ведет к самоуничтожению социалистической модели. Во всяком случае, если брать за образец советский социализм. Просто чехи, на свою беду, немного опередили историю. Михаил Горбачев позже хотел примерно того же, но у истории всегда свои планы – забеганий вперед она не терпит.