Диогена. Не можем гарантировать и того, что вы предотвратите новые убийства. Это зависит только от вас. Гарантируем мы следующее. Во-первых, мы дадим вам психологический портрет Диогена, который объяснит мотив его преступлений.

— Мотив мне известен.

Глинн пропустил его слова мимо ушей.

— Во-вторых, составленный нами портрет будет обладать силой предвидения. Он подскажет вам в ограниченном пределе возможностей, каковы будут дальнейшие действия Диогена Пендергаста. Мы предлагаем дополнительные услуги — если у вас есть специальные вопросы о будущих действиях интересующего вас лица, то мы пропустим их через нашу систему и выдадим точные ответы.

— Сомневаюсь, что это возможно сделать в отношении любого человека, не говоря уже о Диогене.

— Я не собираюсь пускаться с вами в философские рассуждения, мистер Пендергаст. Люди до отвращения предсказуемы, и психопаты, и старушки-одуванчики. Мы делаем то, что говорим.

— У вас случались ошибки?

— Никогда. Есть только один вопрос, который остается — если можно так сказать — открытым.

— Вы имеете в виду термоядерное устройство?

Если Глинн и удивился, то виду не показал.

— Что еще за термоядерное устройство?

— То, что вы разрабатываете внизу. Я заметил на доске несколько уравнений, имеющих отношение к энергии связи.

Рядом на столе лежала бумага с проектом обработки дробящего взрывчатого вещества, которое может быть использовано лишь для сжатия ядра.

— Придется поговорить с моим старшим инженером, разбрасывающим документы, относящиеся к другим проектам.

— Я также вижу, что вы занимаетесь генетически модифицированным вирусом растительной мозаики. Это тоже относится к другому проекту?

— Мы обещаем конфиденциальность и другим нашим клиентам. Может, вернемся к разговору о Диогене? В частности, к мотиву его преступлений.

— Погодите, — сказал Пендергаст. — Я своим словам цену знаю. Ваши манеры — речь, движения, напор — говорят о человеке с избыточной одержимостью. Я также обратил внимание на ваш шрам. Судя по всему, вы обзавелись им недавно. Все это, вкупе с тем, что я заметил внизу, — скажу прямо — меня насторожило.

Глинн поднял брови.

— Насторожило?

— Боюсь, такой человек, как вы, решающий проблемы более серьезные, чем моя, не станет уделять полное внимание моему делу.

Глинн сидел очень тихо, не отвечая. Пендергаст смотрел на него и тоже не двигался.

Прошла минута, другая, оба человека молчали. Глядя на них, Д'Агоста встревожился. Казалось, эти двое сражались на дуэли: один делал выпад, другой отражал удар и наносил контрудар, и все это без слов и даже без движений.

Неожиданно, без всякой преамбулы, Глинн заговорил все тем же спокойным, нейтральным голосом.

— Если вы когда-либо решите уйти из ФБР, мистер Пендергаст, предложу вам место у себя. С моей стороны нет никакой одержимости, я просто выполняю обещание, гарантирую успех. Видите ли, гарантия эта важна не столько нашим клиентам, сколько нам самим. Другой проект я собираюсь завершить так же успешно, хотя заказчик больше не в состоянии его одобрить. В определенной точке Южной Атлантики происходят серьезные сейсмические сдвиги, что требует ядерной коррекции. Я сообщил вам больше, чем требуется. Сказать по правде, за вашу маленькую проблему я решил взяться главным образом потому, что в данный момент стеснен в средствах. Тем не менее я вложу в это дело всю свою энергию и доведу его до успеха, потому что, если потерплю неудачу, мне придется вернуть вам деньги и испытать моральное унижение. И, как я уже докладывал, наша фирма не ошибается. Вам все ясно?

Пендергаст кивнул.

— А теперь вернемся к мотиву вашего брата, источнику его ненависти. Что-то между вами произошло, и я должен знать, что именно.

— В папке об этом все сказано. Он всегда меня ненавидел. Последней каплей стало то, что я сжег дневники брата.

— Расскажите об этом.

— Мне было четырнадцать, ему — двенадцать. Мы с ним никогда не ладили. Он был жестоким и странным, а после скарлатины эти черты только усилились.

— Когда это произошло?

— Когда ему исполнилось семь.

— Медицинская карта сохранилась?

— Нет. Его лечил семейный врач.

— Продолжайте.

— Однажды я наткнулся на его дневники с ужасными откровениями. Нормальному человеку такое и в голову бы не пришло. Он вел их несколько лет. Я их сжег, и это был опрометчивый шаг. Несколько лет спустя сгорел наш дом, родители погибли в огне. Я в то время был в школе, но Диоген присутствовал при пожаре, слышал, как они звали на помощь. Наверное, от этого он и рехнулся.

На губах Глинна играла холодная улыбка.

— Думаю, это не так.

— Вы не согласны?

— Я не сомневаюсь в том, что брат ревновал вас к родителям, а история с дневниками привела его в ярость. Однако вряд ли его патологическая ненависть родилась после сожжения дневников. Да и скарлатина тоже тут ни при чем. Нет, мистер Пендергаст, ненависть в душе Диогена проклюнулась гораздо раньше. Между вами тогда что-то произошло. Эта информация нам и нужна. А вы — единственный человек, который может ее сообщить.

— В этой папке содержится все, хоть сколько-нибудь достойное внимания, включая нашу последнюю встречу в Италии. Уверяю вас, не было ни единого инцидента, который мог бы объяснить его ненависть.

Глинн взял папку, стал листать бумаги. Прошло три минуты, пять, Глинн отложил папку.

— Вы правы. Никаких зацепок.

— Как я и говорил.

— Вполне возможно, вы что-то пропустили.

— Я ничего не пропустил. У меня исключительная память. Помню себя с первого дня жизни.

— Тогда вы намеренно о чем-то умалчиваете.

Пендергаст притих. Д'Агоста удивленно смотрел на них. Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь осмелился бросить Пендергасту вызов.

Глинн стал еще более непроницаемым.

— Мы не можем продолжать без этой информации. Она необходима, и необходима сейчас. — Он взглянул на часы. — Я собираюсь вызвать нескольких доверенных помощников. Они будут здесь в течение часа. Мистер Пендергаст, за той дверью есть маленькая комната с кроватью. Пожалуйста, располагайтесь там и ждите дальнейших инструкций. Лейтенант, ваше присутствие более не требуется.

Д'Агоста взглянул на Пендергаста. Впервые он увидел на лице агента что-то вроде дурного предчувствия.

— Никуда я не пойду, — раздраженно сказал Д'Агоста.

Пендергаст слегка улыбнулся, покачал головой.

— Все в порядке, Винсент. Мне страшно не хочется рыться в прошлом, отыскивая то, чего в действительности, возможно, не существует, но сделать это необходимо. Встретимся в условленном месте.

— Ты уверен?

Пендергаст кивнул.

— И не забудь: ты — следующий человек, названный Диогеном. 28 января настанет менее чем через три часа. Винсент, будь предельно осторожен.

Глава 40

Лаура Хейворд металась по комнатушке, словно тигрица в клетке, то и дело взглядывая на висевшие позади стола уродливые часы. Ей казалось, что если она не избавится от