С помощью своего психотерапевта я научилась двум стратегиям работы со стрессом, эффективным при раке. Первая – это когнитивная терапия. Как творческому мыслителю (что для ученого необходимо) мне свойственно создавать огромные «зáмки тревоги» на основании одного или двух неприятных «кирпичей». Работая с раком, очень легко принять отрицательный сценарий будущего. Когнитивная терапия учит исследовать этот зáмок тревоги и придерживаться фактов. Так вы сможете разработать более тонкое, рациональное и менее пугающее видение. Согласно MIND, когнитивная терапия учит мыслить и вести себя позитивно. Эта разновидность бихевиористики[219]помогает преодолеть негативное мышление. Психотерапевт научила меня, как быть настойчивой, не переходя в агрессию, и избегать неприятных ситуаций. К примеру, если вы можете спокойно и четко рассказать о своем беспокойстве или недовольстве, то не попадете в положение, насыщенное отрицательными эмоциями. По когнитивной терапии и уверенному поведению есть много замечательных книг, которые стоит прочесть.

Должна сказать, что терапевтическая работа, освобождающая подавленные эмоции, показалась мне менее эффективной, чем психотерапевтические сеансы аналитического и интеллектуального характера, которые научили меня по-новому видеть ситуации и позволили разработать простые и ясные стратегии их решения. Такую работу можно сравнить с прудом, где эмоции опустились на дно, вода чиста, но каждую неделю мне предлагалось взять большую палку и поднимать со дна всю муть до тех пор, пока я не расстроюсь. Терапевты никогда не демонстрировали поддержку, а постоянные вопросы «Что вы чувствуете по этому поводу?» и «Чего вы больше всего боитесь?» вызывали во мне отрицательную реакцию и подпитывали страхи. Некоторые мои знакомые считают такую терапию очень полезной, хотя мне она не помогла. Также я пыталась работать самостоятельно, посещала группы поддержки, но их участники слишком упивались своей болезнью и казались чересчур депрессивными. Впрочем, я знаю людей, которым эти группы очень помогли.

Гипнотерапевт Пегги Хисон стала одной из самых близких моих подруг. Ее сеансы невероятно поддержали меня. Вырастив во время войны трех детей, шесть лет ухаживая за мужем после инсульта, помогая воспитывать четырех внуков, закончивших школу и поступивших в университет, она обладала здравым смыслом и была готова мне помочь. А главное – она всегда была рядом. Она заботилась обо мне, но, в отличие от моей матери, мужа или детей, без эмоционального включения, а потому ей это удавалось лучше. Если у вас рак груди или другие серьезные проблемы со здоровьем, советую найти свою Пегги Хисон. Я ходила к ней на релаксацию и использовала записи с ее сеансами[220].

Основой большинства техник работы со стрессом является расслабление. Во-первых, отключите телефон, дверной звонок и все, что может вас отвлечь. Погасите свет, задерните шторы и ложитесь на плоскую поверхность (я не использую подушку – в крайнем случае кладу одну). Вам должно быть тепло и удобно. Теперь расслабляйте каждую часть тела, начиная с пальцев ног, переходя к стопам, затем к голеням, и постепенно поднимайтесь к макушке. Повторяйте это упражнение до тех пор, пока не расслабите все тело с ног до головы. Есть несколько хороших записей с упражнениями по релаксации, однако мне подошел только метод Пегги Хисон. В то же время я использовала диафрагмальное дыхание, которое отлично расслабляет. Когда мы тревожимся, то делаем частые неглубокие вдохи и дышим только грудной клеткой. Диафрагмальное дыхание позволяет использовать весь объем легких, работая крупной мышцей – диафрагмой, – расположенной в основании грудной клетки. Положите руки на живот и следите за тем, чтобы они поднимались и опускались в такт вашему дыханию. Можете сопровождать свое расслабление мысленной прогулкой по прекрасному, спокойному саду, где поют птицы, или по пляжу, где волны мягко набегают на песок. Можно купить специальные записи, где используется образный ряд, однако сперва послушайте их, а не полагайтесь на рекламу. Некоторые голоса меня страшно раздражали. Найдите то, что вам понравится, поскольку запись придется использовать не один раз. Они продаются в магазинах здорового питания и эзотерических лавках. На некоторых есть аффирмации (тихие словесные инструкции) и подсознательные послания вашему телу. Я научилась медитации и занимаюсь ей до сих пор: несмотря на простоту, метод избавляет от тревог и дарит глубокое расслабление. Я выбрала слова «свеча» и «кристалл» и мысленно повторяю их, представляя мягкое мерцание свечи или искрящийся кристалл. Через какое-то время наступает полное расслабление. Поначалу медитация далась мне непросто, поскольку я очень подвижный человек, однако она действительно очищает ум и помогает в работе, особенно в решении проблем. Думаю, йога бы тоже помогла, но я ее не использовала. Многие свидетельствуют об эффективности этих техник для уменьшения выраженности стресса и физических симптомов, которые он вызывает. Некоторые методы снижают давление.

Еще одна техника для работы с раковыми пациентами – визуализация. Вы представляете, как ваш организм убивает рак, избавляется от вредных веществ, и, наконец, видите себя здоровыми и целостными. Технику визуализации популяризировали Саймонтоны из США. Представьте, как защитная система атакует раковые опухоли и избавляет от них организм. Вот начало одной визуализации: «Ваши лейкоциты – это рыбы, которые ловят и съедают серые клетки рака. Спроецируйте этот образ, вообразите, что перед вашим внутренним взором расположен экран. Отчетливо представив его, станьте одной из рыб и ведите стаю в атаку. Почувствуйте себя рыбой, которая ест раковые клетки. В конце каждой визуализации представляйте, как вы занимаетесь чем-то, что делали, будучи здоровыми. Представьте себя в лучшее время жизни и создавайте образы настоящего, сохраняя положительные ощущения». Лично мне визуализация не помогла, но некоторым она нравится.

До сих пор я не рассказывала о своем муже, детях и матери. В то время нашей семье приходилось очень непросто. Моя старая мать, тогда уже вдова, жила одна, а я была ее единственным ребенком. С помощью доктора Джона Камака я постаралась оградить ее от худшего. Джон и местный викарий поддерживали ее, и она нашла успокоение в христианстве. Мужу я всегда говорила правду, как и дочери Эмме, которую старалась по возможности не пугать, когда в 1993 году рак возвращался. Также я объяснила происходящее младшему сыну Тому. Пока я лечилась в Лондоне, муж работал в Ноттингеме и присматривал за ребенком. Он не мог сопровождать меня на приемы к врачу, на сеансы терапии, и ему было сложно говорить о раке. Питер помогал мне по хозяйству, ходил в магазины, решал практические задачи, но разговаривать об эмоциях не хотел. В то время я на него очень обижалась, винила аристократическое образование в частной школе и Кембридже, однако позже, обсудив с ним эти чувства, поняла, что его реакция свидетельствовала не о равнодушии, а о тревоге. Он был очень расстроен, особенно когда я проходила химиотерапию. Чтобы я не видела его переживаний, он предпочитал не вступать в дискуссии, опасаясь, что просто не выдержит.