Нет, Мэтт отказывается обсуждать предполагаемую интрижку со своей бывшей. Он говорит, что не даст Каре винить меня или «По пути» в раскрытии личной информации и что он не хочет, чтобы какая-то злоба помешала их совместному воспитанию девочек, но… Она витает в воздухе, когда Кара заезжает за близняшками. Она в глазах Мэтта, когда рядом оказывается Кара. Она как плотная грозовая туча над нашими головами. Или, вернее, Мэтт как грозовая туча.

Его возмущение растет внутри, и я боюсь, что однажды он взорвется, и тогда разразится ссора всех ссор.

Но пока все, что я могу сделать, – это затаить дыхание и надеяться, что он отпустит свое негодование. На наши отношения оно ни в коей мере не влияет, но я переживаю, что девочки могут перехватить это напряжение.

– Кстати, какая классная выдалась игра в субботу? – восторженно заводит Дженни и улыбается мне во все тридцать два.

Я взяла ее с собой в ложу для жен и подруг, что, как оказалось, обычно не разрешается. Но Кэти Хевитт сделала особое исключение для Дженни, когда я сказала ей, что планирую смотреть игру с ней с трибун. Почему-то Кэти и все остальные ко мне прикипели. Хотела бы я сказать, что это из-за моих потрясающих личных качеств, и я уверена, что отчасти это так, но, честное слово, никогда еще так много женщин не жаждали стать моими лучшими подружками.

– Было отпадно, – соглашаюсь я. – Как тебе манговая маргарита Эстреллы?

Дженни громко стонет.

– О, всемогущий. Крепкая, как хватка Цербера. Мой желудок весь следующий день выделывал манго-танго. Думаю, теперь я встречаюсь с туалетом.

Я хмыкаю.

– К слову о встречах. Что случилось с тем парнем, с которым ты ходила на свидания? Хэнк его звали?

– Фрэнк, – поправляет она и вздыхает. – Я его отпустила. Он отправлял слишком много фоток своего хозяйства. Серьезно, это начало раздражать. Ты же знаешь, видела один член – видела все.

Водитель оборачивается и окидывает нас лучезарной улыбкой. Ему уже, думаю, под шестьдесят, у него бритая голова и белоснежные зубы.

– Аминь, сестра.

Мы с Дженни переглядываемся и обе не знаем, что думать. К счастью, мы уже приехали. Такси остается ждать, пока мы заскакиваем в Naughty by Nature, покупаем клиенту нужный лубрикант и возвращаемся в такси, которое везет нас в индустриальный район у озера.

Дженни довольно хлопает в ладоши, когда мы приезжаем по указанному адресу.

– Как думаешь, он милый? – мечтает она.

– Почему ты спрашиваешь? Готова позвать его на свидание? Потому что ты ровно пять минут назад говорила, что устала от фоток членов, – напоминаю я, когда мы выходим из машины. – А этот парень – король дикпиков.

– Король Дикпиков – звучит как отличное руководство по отношениям, которое предупреждало бы женщин об опасностях онлайн-знакомств. – Джени задумывается.

Я хихикаю.

– Давай так, ты ее напишешь, а я буду продавать экземпляры на сайте «По пути».

– Договорились.

Как две легкомысленные школьницы, мы мчимся ко входу в огромный одноэтажный склад с серым фасадом и одной-единственной металлической дверью. Дженни останавливается за пару футов до двери и хватает меня за руку, а потом подносит губы поближе к моему уху. [38]

– Думаешь, нас сейчас убьют? – шепчет она.

Я дергаю головой, чтобы посмотреть на ждущее такси.

– Не беспокойся, если нужно будет, наш водитель нас спасет.

– Аминь, сестра.

Мы обе хохочем и не перестаем то и дело хихикать, когда стучимся в дверь. Она резко открывается, и перед нами предстает высокий мускулистый мужчина в обтягивающей черной рубашке и солнцезащитных очках. Он носит солнцезащитные очки в помещении. Как странно.

– Добрый день, – говорю я своим самым профессиональным тоном. – Мы приехали с доставкой. Для Томаса.

Мужчина сдвигает свои «Рэй Бэн» на лоб, и мы видим, что в его глазах облегчение.

– Как хорошо. Они ждали.

Они?

Я рассчитывала, что Мистер Член выйдет к нам наружу, как и было указано в письме, но Мистер Мускул зовет нас внутрь. Мы с Дженни обмениваемся настороженными взглядами, но охранник улыбается нам и успокаивает:

– Здесь не о чем беспокоиться, девушки. Томми просто не может выйти на улицу. Он голый.

На этом он разворачивается к нам спиной, и я ошарашенно смотрю на Дженни.

– Он только что сказал «голый»?

Боже правый. Во что мы ввязываемся?

Несмотря на наши опасения, мы следуем за Мистером Мускулом на склад. Который оказывается не складом. Это… студия, понимаю я, как только замечаю осветительное оборудование и множество камер. И съемочную площадку. Это настоящая съемочная площадка, которая имитирует классную комнату, с учительским столом, партами и даже доской.

– «По пути» снова нас выручает! – ликует чей-то сочный голос.

Следующее, что я вижу, это очень, очень, очень голого мужчину, бегущего на нас. Он бежит голым. Бежит. Поэтому его внушительное мужское достоинство бойко раскачивается, видимо, в знак приветствия.

– О. Боже. Мой, – еле слышно говорит Дженни.

Она так же ошеломлена, как и я. Только она может это озвучить. А я, я потеряла дар речи. И только таращусь. Да, я не могу ничего поделать и просто таращусь на Мистера Голого, который подбегает к нам с огромной улыбкой и еще большей эрекцией снизу.

– Ой. Простите. – Он замечает наши взгляды и тоже опускает глаза. – Виагра только начала действовать. – Мы все так же стоим с открытыми ртами. – Восьмичасовые съемки, понимаете? Нужно держать стояк, или нечего будет пампить.

– Пампить? – переспрашиваю я.

– Ну, знаете, накачать писю. – Теперь он уставился на нас. – Чем, по-вашему, мы здесь занимаемся?

Я раскрываю рот.

– Хм. Чем вы здесь занимаетесь?

Его улыбка пропадает.

– Порно, милая. – Он обводит большое светлое пространство рукой. – «Фэлкон Стьюдиоз» – моя компания. Вы никогда о нас не слышали?

– Нет, – отвечаю я в то же время, когда Дженни отвечает: – Да.

Я обращаю взгляд к ней.

– Ты слышала о них?

– Конечно, – легко говорит она. – У них первоклассные сцены с учителями и учениками. – Дженни подходит поближе к Мистеру Члену и похлопывает его по широкой намасленной руке. – Отличная работа. Теперь все стало намного понятнее.

Он накреняет голову.

– До этого было непонятно?

– Ну, эм, теперь понятно. – Я запинаюсь, но все кусочки пазла действительно сложились.

Он все еще хмурится.