Он судорожно перевел дыхание.

Александра вспомнила его белые глаза, его дрожащие от дикого напряжения руки... Тогда он справился, но сейчас, кажется, демоны начинают побеждать... Нужно что-то предпринять, остановить его... Нужно, чтобы он вспомнил о своем намерении не трогать ее до прихода Алеши! О своей игре – странной, да, но зато с какими-то правилами! По которым он должен ждать...

– Бенедикт, – она сделала усилие, чтобы голос ее не дрожал, – вы говорили о сроках, которые дали Алексею... Про две недели... Они истекают завтра?

Он долго не отвечал. Она слышала его дыхание за дверью. Ей казалось, что он вцепился в ручку с той стороны, – по крайней мере, с ее стороны она чуть подрагивала, – изнывая от желания вставить ключ в замочную скважину...

– Если он не придет... – проговорила она, и голос все-таки дрогнул, – если Алеша не придет, вы меня убьете?

Уф, кажется, удалось! Ручка успокоилась.

– Да... – медленно произнес он, словно очнувшись... – Убью.

– Но вы ведь... Вы сказали, что я не в вашем вкусе... Что никакого удовольствия вам не доставит... – На этот раз она позволила своему голосу дрожать, ей показалось, что на маньяка за дверью это действует благотворно. Она боится его – ему это приятно...

– Вы не в моем вкусе. Но вы женщина. К тому же красивая женщина. Моя мать была красивой... Поэтому мне все же доставит удовольствие вас убить. И наказать Кисанова.

– За что?

– Он обязан меня найти. И если он не сумеет, то...

– Чтобы остановить? Вы устали, я понимаю... Но зачем вам понадобилось все это? Почему не... не остановиться самому, раз вы так этого хотите?

– Покончить с собой? Вы это имеете в виду? Как мой отец? Это пошло и мелко! Так поступают только слабые люди! Я великий человек, Александра, и я хочу, чтобы все об этом узнали!

Она чуть не спросила, отчего он, несчастный, больной человек, почитает себя великим, но на этот раз она рисковать не стала.

– Много женщин вы убили? – совсем тихо спросила она.

– Двенадцать, – откликнулся он.

– Как?

– Вы интересуетесь моим методом? – хмыкнул он за дверью. – По-разному. Я изобретателен. Не люблю повторяться. Нашел двенадцать разных способов. На одну даже собаку натравил. – И снова скрипучий смешок.

– А мне что уготовили? Нашли уже тринадцатый?..

– Придет время, узнаете!

– Или Алеша придет...

– Или Алеша, – покладисто согласился он. – Прямо скажем, для вас это было бы лучше.

Он помолчал и добавил:

– А срок истекает в понедельник.

...В пятницу слежка завершилась. Последний отрезок пути проделал Ваня на своем мотоцикле – он и увидел, где затормозил синий "Вольво".

Местом обитания Диковича оказался недостроенный дачный поселок. В нем были готовы только два дома, и у одного из них Дикович остановился. Ваня проскочил мимо, не задерживаясь, и присоединился к Алексею и Игорю, которые ждали его в соседней деревне, километрах в трех.

Игоря Алексей отпустил, поблагодарив, а Ваня остался с детективом, чтобы показать искомый дом. Выждав пару часов, они осторожно двинулись в направлении дачного поселка. У въезда спешились и двинулись в глубину поселка по щебенке, вдавленной в грязь. Ваня указал на дачу Диковича. В двух окнах из-за ставен пробивался слабый свет. Там Саша. Там Саша!!!

Алексей толкнул калитку – заперта. Тронул ворота – они, напротив, легко и бесшумно подались. Алексей чуть не рванулся к двери дома – его удержал Ванька.

– Кис, ты чего? – горячо зашептал он. – А если этот хмырь стрелять начнет? У него ж оружие, ты ваще подумал? Вызывай Серегу, спецназ, и берите его себе спокойненько! А один – куда ты один? Я тебя не пущу!

Ванька был прав. До сих пор Алексей, идя по следу, даже не задумался о том, что ждет его в конце пути. А задуматься следовало.

Он хлопнул Ваньку по плечу в знак одобрения и сел в свою "Ниву". У него еще есть время, целых три дня до истечения ультиматума. Ждать он, разумеется, не станет – он туда явится завтра же. Но как, с чем и с кем явится – это нужно обмозговать.

Они вернулись в Москву и разъехались, каждый к себе. Ванька только на прощанье снова попросил не дурить и вызвать Серегу со спецназом...

Серегу со спецназом... Алексей не любил изменять своему слову и уже не раз проклинал себя за то, что однажды нарушил его. Тогда это обернулось похищением Александры, а чем обернется теперь, если он вызовет помощь? Дикович успеет убить Александру раньше, чем дом возьмут штурмом. И он это сделает, даже если будет понимать, что обречен. Этот человек играл не на жизнь – на смерть. Свою и чужую.

Нет, Алексей туда поедет один. Для страховки можно попросить Серегу, чтобы дал людей... И даже нужно это сделать – никто не знает, чего ждать от больного воображения. Но в дом он пойдет один, остальные пусть ждут где-то неподалеку.

Как туда идти, в этот дом, – вот вопрос. Окна закрыты глухими ставнями, чердака нет. Позвонить в дверь? "Здрасте, я пришел за Александрой, как мы договорились"?

А почему, собственно, нет? Ведь договор был именно таков: найти Бенедикта. И он его нашел. Осталось только об этом сообщить. Прийти и сказать: все кончено, я выиграл.

Но играет ли по правилам сам Бенедикт? А если он приготовил детективу очередную ловушку?

Да, но тогда тем более детектив должен явиться к нему самолично! Выбора у него не имелось: взять Диковича силой можно только ценой жизни Александры!

Решено. Он Серегу предупредит, но к Диковичу пойдет сам. Один.

Александра почти не спала в эту ночь. Впервые за эти две недели заточения она ощутила, что такое истекающий срок. «Алеша придет, он нас найдет обязательно!» – твердила она, нежно поглаживая живот... Но ощущала при этом смертный ужас. Что-то очень страшное пряталось в словах Бенедикта: «Придет время – узнаете!»

Может, он ее только пугает? И вовсе не собирается ее убивать? Он ведь вполне разумный человек, по натуре незлой, Александра чувствовала... Просто у него эдипов комплекс, он себя ассоциировал с отцом и к матери относился как к своей женщине... Они с отцом будто были одним целым, и Бенедикт остро переживал унижение отца как свое... И когда отец повесился, то для него это было чем-то сродни собственной смерти, наверное...

Ей было ужасно жалко того маленького мальчика, который смотрел на отцовские дырявые носки. Наверное, тогда его глаза в первый раз побелели и закатились под верхние веки, как она недавно видела, и он потерял сознание...

При воспоминании о белых глазах ее передернуло. Бесполезно его жалеть, бесполезно лелеять надежду на "просто пугает": он больной человек! Он сам не знает, когда на него накатит слепая агрессия и желание отомстить за отца... Оно связано с сексуальным желанием, как всегда у маньяков, и...