Хоккеисты советской сборной вспоминают, что это умение Аркадия Чернышева владеть собой, сохранять невозмутимость даже в самые трудные минуты матча, это подчеркнутое спокойствие передавались команде и часто выручали даже тогда, когда ничья и тем более победа казались недостижимыми и совсем безнадежными. «Раз тренерская мысль работает четко и ясно, раз мы живы и здоровы и полны сил, значит, судьбу еще можно переломить. Да мы и переламывали ее нередко… За историю своего существования сборная СССР девять раз подряд побеждала на мировых чемпионатах. И все эти девять раз старшим тренером был Чернышев. Уверен, что именно это свойство характера Аркадия Ивановича сыграло тут очень существенную роль», — полагал Борис Майоров.

Аркадий Иванович больше всего ценил в хоккеистах яркую индивидуальность, с отеческой заботой опекал и буквально пестовал каждого талантливого спортсмена. Тот, кто учился у него хоккею, подтвердит, что Аркадия Ивановича нельзя назвать просто тренером. Многие хоккеисты сборной СССР и московского «Динамо» считали его своим «вторым отцом». Его исключительные чуткость и доброта нарушали, казалось бы, традиционно-привычные отношения, которые, как правило, складываются между тренером и спортсменом. «Он сразу же стал для меня очень близким человеком, с которым я всегда спешил поделиться радостью, у которого находил поддержку при неудаче», — признавался автору этих строк Александр Мальцев.

Талант выдающегося педагога и тренера у Аркадия Чернышева сочетался с удивительной скромностью. Его отличали сдержанность и корректность. Он не писал книжек и не любил светиться в прессе, как сказали бы сегодня, совершенно «не умел пиариться». Может быть, поэтому о его выдающейся роли в становлении отечественного хоккея и клуба «Динамо» мало знает молодое поколение болельщиков. От Аркадия Ивановича невозможно было услышать сетований: «Вот были люди в наше время…» А ведь ему было о чем вспомнить и рассказать.

Самое поразительное состояло в том, что у Аркадия Ивановича Чернышева не было специального хоккейного образования. Это был тренер-самоучка, который доходчивыми словами умел доносить до начинающих советских хоккеистов представления о новой и совершенно незнакомой для них игре. Учил их, и сам не стеснялся учиться. Именно эти навыки позволили Аркадию Ивановичу, будучи тренером сборной, в итоге выиграть четыре зимние Олимпиады, 11 чемпионатов мира, а с «Динамо» — два чемпионата СССР. В тандеме с Анатолием Тарасовым они более двадцати лет были главными теоретиками и практиками хоккея с шайбой в Советском Союзе. Именно при Тарасове и Чернышеве сборная «второго поколения» советских хоккеистов, тех, кто играл под их руководством в 1960-е, заложила основы принципов ведения коллективной игры нашей национальной команды. Как можно быстрее добиться успеха, психологически надломить соперника, а уж потом спокойно доводить матч до победы. При этом играя по принципу мушкетеров — «один за всех и все за одного». За себя, за своего товарища и за честь страны.

Скорее, не тактические новинки, привнесенные Аркадием Ивановичем в хоккей, а именно его уникальный педагогический дар вспоминают сегодня те ветераны, кому посчастливилось играть под его руководством. Он верил в игроков, доверял им. «Человеком Аркадий Иванович был интеллигентным и остроумным. Ребята его любили. Одним своим присутствием Аркадий Иванович как бы расцвечивал нелегкие хоккейные будни, создавая благоприятный эмоциональный фон. Был он добрый (не добренький, не мягкотелый), умел, когда надо, сгладить углы», — говорил о нем Николай Эпштейн.

«Валере работать с Аркадием Ивановичем было легко и радостно, — вспоминал Александр Мальцев. — Чернышев давал Харламову творить, не ограничивал его в возможностях импровизировать. У Валеры, когда он приезжал в сборную, будто открывалось второе дыхание». Собственно, и сам Харламов говорил об этом:

«Аркадий Иванович, в отличие от Анатолия Владимировича, легко отходит, он мягок, вежлив, неизменно спокоен — по крайней мере, внешне. Он всегда сдержан и корректен. Чернышев умело успокаивает хоккеистов, смягчает темпераментные, порой излишне резкие тирады коллеги, он весьма осмотрителен в выборе выражений и, кажется, никогда ничего не делает и не говорит, не взвесив предварительно все возможные “за” и “против”. Громадное достоинство Чернышева — умение дать совет в такой форме, будто бы ты сам додумался до этого решения. Главный принцип Аркадия Ивановича, лейтмотив всего его поведения, отношений с людьми — спокойствие. Он иначе настраивает ребят перед матчем, искусно снимает неизбежное психологическое напряжение, вносит некую утишающую, если можно так выразиться, струю».

«Я не думаю, что Аркадий Иванович Чернышев мог бы чему-нибудь научить Харламова, не потому что он не мог. Просто поздно было учить. Главное, не мешать было. И это понимал Аркадий Иванович. Он был величайший тренер, он был самый великий тренер из всех тех, кто вообще тренировал в хоккее. Потому что никому, кроме него, в истории не довелось стать четырехкратным олимпийским чемпионом. Никому! Чернышев прекрасно понимал, что в сборной можно отработать тактику, но никак не индивидуальное мастерство», — полагает Григорий Твалтвадзе.

Для Чернышева после его увольнения из сборной настали трудные времена. Он еще пару лет потренировал «Динамо» и тихо ушел из клуба, который сам же основал. Точнее, его «ушли»: в октябре 1974 года Чернышева после двадцати восьми лет руководства клубом «попросили» на пенсию. Формальный повод действительно был — динамовскому наставнику как раз полгода назад исполнилось 60 лет. И хотя он еще некоторое время входил в тренерский штаб сборной, имя его все реже мелькало в прессе.

Когда в 1992 году в некоторых газетах появилась заметка о кончине Аркадия Ивановича, многие болельщики удивились — неужели он до сих пор был жив? О Чернышеве позабыли даже во время празднования побед «Динамо» на стыке 1980-1990-х годов, когда этот клуб под руководством Владимира Юрзинова спустя 30 с лишним лет снова стал лучшим в СССР.

А между тем Чернышев, почти всеми забытый, более десяти лет коротал свои дни полупарализованный в своей небольшой квартире рядом со станцией метро «Войковская». С ним часто созванивался и приходил в гости Александр Мальцев, и хоккеисты знали, что если надо узнать о Чернышеве — лучше всего спросить у Саши.

Беда с Чернышевым произошла в 1983 году, когда Центральный совет «Динамо» проводил торжественный вечер по случаю шестидесятилетия спортивного общества. Туда пригласили всех заслуженных ветеранов и некоторых действующих спортсменов, прославлявших «Динамо» на протяжении нескольких десятков лет. Кому, как не Чернышеву, который создал хоккейное «Динамо» с нуля, вывел его в первые чемпионы СССР, заложил на десятки лет вперед основы стиля команды, наконец, создал динамовскую детско-юношескую школу, сейчас носящую его имя, должно было быть уделено приоритетное внимание? Но в отличие от других ветеранов, которым раздали правительственные ордена и медали, создателя хоккейного «Динамо» «отблагодарили» обычной грамотой. Из разряда тех, которые дают отличившемуся школьнику или студенту на спортивных соревнованиях. Такова была благодарность родного спортобщества выдающемуся тренеру. (А ведь он прославлял не только родной клуб, но и страну!) Это сильно задело самолюбие наставника, который, будучи замкнутым и спокойным человеком, все беды и неудачи переживал внутри себя, не делясь ни с кем своими эмоциями и переживаниями. Аркадий Иванович, не дожидаясь окончания торжеств, поехал домой. Поставил машину в гараж и с горя выпил полстакана водки. До своего подъезда он так и не дошел. Неожиданно упал, сраженный инсультом, и долго пролежал на земле в сквере, пока сыну Борису не сообщили об этом.