Колодец был не прямой, а наклонный, с удивительно гладкими стенками. Девушка скользила по нему в бездонную тьму. Это напомнило ей турецкий аквапарк, в котором ей довелось побывать несколько лет назад — стремительное скольжение в темной трубе…

Тогда, в том аквапарке, она вылетела из трубы на яркий солнечный свет и упала в голубую воду бассейна.

На этот раз падение завершилось не так приятно: колодец оборвался, девушка пролетела еще немного и свалилась на гору какого-то тряпья.

Наступила тишина.

Антонина приподнялась, ощупала свое тело.

Вроде бы она ничего не переломала, отделалась только легкими ушибами и ссадинами. Но она не представляла, где находится и как отсюда выбраться…

Она проверила свои карманы.

При падении в колодец она ничего не потеряла: в левом по-прежнему лежал мобильный телефон, в правом — старинный компас.

Она вытащила телефон, нажала на кнопку.

Сети по-прежнему не было, но дисплей засветился, разрушив непроглядную тьму подземелья. Этот слабый свет показался ей живительным, как глоток свежего воздуха.

Тоня подняла телефон над головой, посветила им в разные стороны. Голубоватое свечение было слишком слабым, чтобы осветить подземелье, но все же девушка смутно различила высоко над головой каменные своды, а впереди — три туннеля, расходящиеся в разные стороны.

Ее снова охватило отчаяние.

Она оказалась в какой-то пещере, в подземном гроте, без воды и еды. Единственный источник света — мобильный телефон, батарейка которого скоро разрядится.

Тоня вспомнила, как горбун говорил братьям-близнецам, что сбросил в подземелье какого-то мента, то есть полицейского. Тогда он еще добавил, что тот никогда не сможет выбраться из этого лабиринта… Тем более не сможет выбраться она, слабая женщина!

Но нельзя поддаваться отчаянию! Нужно что-то делать, куда-то идти… Должен же быть отсюда какой-то выход…

Хотя мерзкий горбун говорил, что найти этот выход невозможно…

Тоня подошла к развилке и задумалась, по какому коридору пойти. Ей вспомнилась картина «Витязь на распутье» из школьного учебника. Перед тем витязем, как и перед ней сейчас, были три дороги, и все три не обещали ничего хорошего. «Налево пойдешь — коня потеряешь, прямо пойдешь — голову сложишь»…

Нет, нужно все же куда-то идти!

Она решилась и пошла направо.

Посветила вперед телефоном и зашагала, определив, что от следующей развилки ее отделяет метров пятьдесят.

Тут где-то далеко впереди она услышала человеческий голос.

Тоня закричала в ответ — и через несколько секунд снова услышала далекий, приглушенный расстоянием крик.

Тоня бросилась на этот голос, не размышляя.

Только через несколько минут в ее голове мелькнула мысль, что это мог быть голос горбуна или еще какого-то злодея… Но скорее это все же тот полицейский, про которого говорил горбун!

В глубине души ей было все равно, кого она встретит — лишь бы найти живого человека, лишь бы не оставаться одной во мраке подземелья!

Она дошла до развилки и снова остановилась. Перед ней снова расходились три коридора. Голос в темноте больше не звучал, она не могла сообразить, какой коридор приведет ее к товарищу по несчастью.

Она снова закричала:

— Эй, где ты! Отзовись!

Несколько секунд было тихо, но наконец откуда-то из темноты донесся едва слышный отклик. Однако стены подземелья отражали далекий голос, эхо множилось, и было невозможно понять, из какого коридора он доносится.

Подумав немного, Тоня снова пошла по правому коридору.

Однако не успела она пройти и нескольких шагов, как замерла в ужасе: из темноты на нее смотрели черные глазницы черепа.

Тоня попятилась, посветила перед собой…

И увидела, что вдоль стен коридора выложены сотни, если не тысячи выбеленных временем человеческих черепов!

Она в ужасе покинула этот коридор, свернула в другой — но в нем тоже были выложены черепа.

Девушке казалось, что еще немного — и она сойдет с ума от страха.

Но тут далеко впереди снова раздался человеческий голос.

Тоня закусила губу и решительно пошла вперед, стараясь не глядеть на черепа.

Так она шла несколько минут.

Коридор оборвался, перед ней снова была развилка. Как и прежде, в темноту вели три новых коридора.

— Эй! Где ты?! — закричала девушка.

Голос ответил ей почти сразу, но опять эхо обманывало ее, и Антонина не могла понять, какой коридор приведет ее к другому узнику подземелья.

Она сунулась в левый коридор, в правый…

Наконец она выбрала один из коридоров и пошла по нему.

Как и прежде, вдоль стены коридора были выложены черепа.

Тоня шла вперед, стараясь не смотреть на них.

Сейчас она даже не думала о том, как выберется на свободу.

Больше всего на свете она хотела сейчас встретить того человека, который, так же как она, блуждает в беспросветной тьме подземного лабиринта.

Снова развилка…

Она закричала и вскоре услышала ответ — но теперь он был гораздо тише. Выходит, она не приблизилась к другому человеку, а отдалилась от него…

Тоня в отчаянии заметалась, споткнулась и упала.

При этом с резким металлическим звуком из ее кармана выпал старинный компас.

Девушка взглянула на него.

Золотая стрелка компаса уверенно указывала на левый коридор.

Она вспомнила, как этот компас помог ей выбраться из саркофага… Конечно, это могло быть случайным совпадением, но другой надежды у нее все равно не было.

Тоня подобрала компас и вошла в левый коридор.

Как и прежде, его стены были выложены черепами.

Тоня быстро шла, ни на что не отвлекаясь.

Снова развилка.

Девушка взглянула на компас. Стрелка четко указывала на правый коридор. Тоня снова зашагала вперед.

Перед следующей развилкой она снова закричала, незнакомец отозвался — на этот раз его голос был гораздо слышнее. Правда, она по-прежнему не смогла определить, из какого коридора он доносится, но золотистая стрелка компаса указывала на центральный коридор, и Тоня пошла по нему.

А после третьей развилки она увидела впереди высокую мужскую фигуру.

— Господи, какое счастье! — проговорила она и устремилась навстречу незнакомцу.

Непроизвольно она бросилась ему на шею, он крепко прижал ее к груди, очевидно обуреваемый такими же чувствами.

Когда первая радость от встречи прошла, Тоня пригляделась к незнакомцу и поняла, что уже видела этого человека — он стоял возле сгоревшего дома Самохиных.